Грейс Слик - Любить кого-то? Страница 19

А может, так оно и было.

17. Посвящение

Вскоре после того, как "The Great Society" начали выступать, мы познакомились с двумя лос-анджелесскими дельцами от музыки, искавшими таланты в среде хиппи. Джек Ницше, как будто сошедший с портретов работы голландских мастеров, пробурчал что-то невнятное. А Ховард Вольф сказал: "Контракт с фирмой "Columbia" на пять тысяч долларов". Это мы поняли и подписали с ним эксклюзивный контракт, в результате Ховард получил половину прав на публикацию "White Rabbit", которую потом продал "Irving Music". Я не знаю всей этой "кухни", однако, когда "The Great Society" распались, Ховард Вольф также продал меня Биллу Грэму за 750 долларов. Билл стал моим новым менеджером за гроши, учитывая то, что новый альбом "Airplane" "Surrealistic Pillow" стоил восемь тысяч долларов, а принес восемь миллионов.

Когда "The Great Society" распались, мы играли вместе уже около года. Дарби Слик и Питер ван Гельдер были настолько поражены звуками таблы и ситара, что решили поехать в Индию, чтобы быть ближе к корням этой музыки и учиться у мастеров. В то же время Сигне Андерсон родила ребенка и решила уехать в Орегон - подальше от сумасшествия рок-тусовки.

Где-то в середине 1966 года я сидела на балконе "Авалона" и смотрела, как выходят зрители после концерта "Airplane", когда ко мне подошел потрепаться их басист, Джек Кэсэди. Рок-н-ролльная тусовка была небольшой, все друг друга знали, вместе шлялись по клубам и ходили друг к другу на концерты, поэтому я часто проводила время с ребятами из "Airplane". Но в тот вечер Джек вдруг сказал: "Как насчет попеть с нами?"

Моя реакция на слова Джека была довольно спокойной (играем в крутую девчонку): "А что, неплохая мысль".

О чем я думала на самом деле? ТЫ ЧТО, ШУТИШЬ? НАКОНЕЦ-ТО Я БУДУ ИГРАТЬ В ОДНОЙ ИЗ ЭТИХ КРУТЕЙШИХ КОМАНД!

Я, конечно, не сказала этого вслух, но для меня это было посвящением, приглашением занять место, которое, как я всегда думала, зарезервировано для супермоделей и киноактрис, привлекательных до отвращения. Похоже, что плоской кудрявой ехидной сучке удалось-таки сломать стену, закрывавшую путь в Страну Барби.

Грейс, выходи кланяться.

Моя мать была первой в ряду блондинок, утвердивших мое мнение, что все лучшее всегда достается именно блондинкам, а все остальные, кроме, может быть, Элизабет Тэйлор (и та, кстати, была блондинкой в первом фильме с ней, который я видела, "Маленькая женщина"), могут встать в очередь за остатками. Поскольку в детстве я была блондинкой, я поняла, что у меня не будет проблем, когда я вырасту, и до тринадцати лет моя вера в успех была непоколебимой. В конце концов, я же родилась с правильным цветом волос. Если бы все известные женщины были бы рыжими, меня терзали бы видения боттичеллиевской Венеры.

Но несчастливое число "тринадцать" ознаменовало половое созревание; прыщей не было, зато вылезли наружу отцовские гены. Толстая маленькая круглолицая блондинка, которой я была, подросла со 155 до 168 сантиметров, вес резко уменьшился, а волосы из мягких светлых кудряшек превратились длинные куски темной пакли. И все это за каких-то два года.

Ну, сбросить вес, в принципе, было совсем не плохо, но от остальных изменений хотелось взвыть.

Кстати, я несколько раз проверяла теорию "джентльмены предпочитают блондинок". В конце семидесятых я как-то зашла в бар в Милл-Вэлли, Калифорния. Обычный цвет моих волос, лицо без макияжа, простая одежда и кроссовки. Я просидела там полчаса, а на меня никто не обратил внимания, кроме бармена. Ну, я пошла домой, накрасилась, надела длинное черное платье, каблуки и светлый парик. И вернулась в тот же бар.

Моментальная популярность.

Размышляя об этом, я решила, что мне на роду было написано стать темноволосой. Под "кайфом" я несколько раз замечала, что мне жутко нравится все испанское. Кроме того, мне проще сымпровизировать в традиции фламенко, нежели в западных стандартах. Не знаю, почему, но музыка, танцы, архитектура и культура средневековой Испании запечатлены в моей памяти, как будто я там жила. Хотя во мне нет никакой испанской крови, и все мои испанские связи - в названиях улиц и городов Калифорнии, я чувствую все особенности этой страны, как свои.

Любовью к "испанщине" объясняется и появление песни "White Rabbit" ("Белый кролик"). Музыка взята из испанского болеро, а текст написан под влиянием кэрролловской "Алисы в Стране Чудес". В тексте прослеживается намек на лицемерие старшего поколения, дающего нам возможность познакомиться с "тяжелым" наркотиком (алкоголь), но ничего не говорящего о психоделиках.

А если залезть к ним в аптечку?

Дедушке трудно двигаться? Пусть примет транквилизаторы.

Мать волнуется за ребенка? Как насчет амфетаминов?

Ужин пригорел? Есть фенобарбитал.

Заснуть не можешь? Прими барбитурат.

Ты спортсмен, хочешь прыгать выше и бегать быстрее? Принимай стероиды.

Как насчет чего-нибудь, чтобы забыть о неприятностях? О, героин!

Алкоголь, чтобы повеселиться. Валиум для нервов. Тагамет от язвы.

Вопреки распространенному мнению, именно взрослые проводили эксперименты, выясняя сильные и слабые стороны продукции "легальных" производителей наркотиков - "Роша", "Джонсон и Джонсон", "Мерк", "Рорер", "Эли Лилли", "Юбан", "Смирнофф", "Американской табачной компании"... Алкоголь и сигареты - кайф. Смертельный кайф. Как и все в жизни.

Посмотрите, мы всего хотим - копченого, жирного, сахара, выпивки... А еще таких магических пилюль, чтобы поставить нас на ноги после всего вышеперечисленного. Безопасность означает заботу о собственном здоровье.

Забудьте об этом, нам же нужен "Биг Мак".

Но -

One pill makes you largerAnd one pill makes you smallAnd the ones that Mother gives youDon't do anything at all

(От этой таблетки ты станешь огромным,От этой - уменьшишься враз,А та, что сует тебе мать,Вообще ничего не даст.)

Прослушав "Sketches Of Spain" Майлса Дэвиса и Гила Эванса раз сорок подряд без остановки - маниакальная навязчивость - я села за свое старое красное пианино (клавиш десяти не хватает), втиснула стихи, написанные под влиянием "Алисы в Стране чудес", в ритм марша-болеро и назвала все это "Белый кролик". Честно говоря, мне кажется, что в этих стихах я не достигла цели. Я хотела напомнить родителям (потягивающим коктейли, рассказывая нам о вреде наркотиков), что именно они читали нам вслух "наркоманские" детские книжки.