Клара Лучко - Я - счастливый человек Страница 19

Бесконечные встречи, пресс – конференции, необычные знакомства – легко представить, что это значило для меня, молодой актрисы. Париж… Канны…

Я даже не расстроилась из-за того, что фильм «Возвращение Василия Бортникова», в котором я снималась, не был удостоен наград фестиваля. Видимо, в Госкино решили, что само имя Всеволода Пудовкина будет гарантией успеха. Кстати, и дирекция фестиваля взяла фильм безо всяких препятствий. Ведь Пудовкин – классик мирового кино.

Но все-таки Канны меня приметили и наградили. Но это было уже на следующий год.

Фильм Иосифа Хейфица «Большая семья», снятый на «Ленфильме», был отмечен специальным призом за лучший актерский ансамбль. Даже сейчас, по прошествии многих лет (а фильм нередко показывают по различным телеканалам), зрители смотрят его с интересом, вспоминают любимых актеров, составляющих цвет нашего кинематографа: Борис Андреев, Алексей Баталов, Павел Кадочников, Сергей Лукьянов, Екатерина Савинова, Николай Гриценко…

Вот какая большая актерская семья была собрана на одной съемочной площадке Иосифом Ефимовичем Хейфицем, чтобы быть отмеченной в Каннах.

«Двенадцатая ночь»

В моей трудовой книжке одна – единственная запись: «Студия «Мосфильм». Театр киноактера. Актриса». Вот и всё. Кадровики скрупулезно заносили в мой служебный реестр какие-то благодарности и грамоты…

Все правильно, но, пожалуй, скучновато.

Я работала в Театре киноактера, но каждая новая картина означала, что я на время съемок перехожу в коллектив очередной съемочной группы, а после окончания работы возвращаюсь снова в Театр киноактера.

За свою творческую жизнь на каких только студиях я не снималась: «Ленфильм» и Киностудия имени Довженко в Киеве, Одесская киностудия и Ялтинская, «Молдова-фильм» и Ташкент, «Беларусьфильм» и Будапешт, «Ма-фильм», студия «Баррандов» в Чехословакии.

А если к этому добавить киноэкспедиции, концерты и фестивали, творческие встречи, то это чуть ли не весь Советский Союз – от Калининграда до «полюса холода» Оймякона, от Еревана и Баку до Карпат, от Измаила до Алма-Аты…

И все же с особой теплотой я вспоминаю «Ленфильм»…

Еду на съемки фильма «Большая семья» и в вагоне поезда Москва – Ленинград «Красная стрела» встречаю Надю Русанову, ассистента режиссера, с которой мы были знакомы.

— Клара, ты мне нужна, — говорит она. — Режиссер Ян Борисович Фрид начинает пробы к картине «Двенадцатая ночь» по Шекспиру. Есть роль для тебя, ты подойдешь. Вот почитай сценарий, а я поговорю с режиссером. Если Ян Борисович согласится, мы пригласим тебя на пробу. Ты этого еще никогда не играла… Два близнеца – брат и сестра. Юноша и девушка…

Я, конечно, обрадовалась, но про себя подумала: как можно Шекспира играть без репетиции? В театре чуть ли не год репетируют, когда ставят Шекспира. Как это с ходу можно сыграть, да еще две роли? А надо и фехтовать, и ездить верхом…

Прошло дней пять, я снимаюсь в «Большой семье», и вдруг в павильоне появляется Надя Русанова.

— Ты завтра занята на съемках?

— Нет, — отвечаю, — у меня свободный день.

— Прекрасно. Приходи к нам в группу. Поищем грим близнецов – брата и сестры, и мы тебя снимем. У нас идут только фотопробы…

Хотя меня и одолевали сомнения, я все же решила: рискну.

Долго искали грим и костюмы. «Ленфильм» славился замечательными мастерами, которые великолепно шили классические костюмы.

Сначала я снялась в одном гриме, Себастьяна: сделали мне нос с горбинкой, густые брови, чтобы лицо было более мужественным. А потом сделали грим на Виолу – красивая прическа, роскошное платье. А когда Виола переодевается в мужской костюм – грим Цезарио.

Я так увлеклась, что перестала думать о том, возьмут или не возьмут, настолько процесс работы меня захватил и увлек. Ведь прежде я не снималась в классических ролях…

Сделали фотопробы, и на том все кончилось. Увы, на многие месяцы.

Я закончила работу в «Большой семье», вернулась в Москву, идет день за днем, но мне никто не звонит. Вызовут меня на кинопробу, не вызовут? Кто знает!

Поставила фотографии на туалетный столик, смотрю на них… И жду.

А может быть, уже снимают картину без меня? А может быть, ее закрыли?

Так в томительном ожидании прошло лето и наступила осень. То ли простудилась, то ли перенервничала, но я заболела. У меня начался гайморит, голова просто раскалывалась, пришлось делать уколы.

Зазвонил телефон. Снимаю трубку:

— Вас вызывает Ленинград.

Слышу голос Нади Русановой:

— Клара, срочно собирайся, мы уже снимаем картину, а у нас нет актрисы на эти две роли.

Я была поражена. Как можно начинать съемки, когда нет главной героини? Странно.

— Надя, — говорю, — я болею. Мне делают уколы.

— Ничего страшного, — отвечает Надя. — Возьми с собой лекарства, и здесь, на студии, тебе будут делать уколы.

Я знала: в кино, когда надо, делают все мыслимое и немыслимое: и лечат, и везут к врачам, лишь бы только актриса снималась.

Еду в Ленинград. Прихожу на студию, и мне все становится ясно. Актрису утвердили, но художественный совет после просмотра материала снял ее с роли.

Тут вспомнили обо мне и предложили художественному совету. Но послышались возражения:

— Лучко? Нет, не подойдет. Она же с Украины, у нее даже акцент чувствуется. Как она может играть Шекспира? Нет, это невозможно.

Однако Ян Борисович Фрид стоял на своем и упросил художественный совет разрешить снимать меня до первого просмотра. Если члены художественного совета согласятся, я останусь. Если же нет, меня уберут с роли.

Так я начала сниматься в «Двенадцатой ночи». В картине были заняты замечательные актеры: Яншин, Меркурьев, Медведев, Лукьянов, Фрейндлих, Вицин. Для них это был знакомый материал, они играли это в театре. И только Алла Ларионова – Оливия, так же как и я, впервые в жизни прикоснулась к Шекспиру.

Моя первая сцена была как раз с ней. Мы так обе волновались, что я даже не поняла, как сыграла. Но сцену сняли. Потом вторую, третью… И остановились в ожидании художественного совета.

Сколько было волнений, но, вопреки прежним сомнениям, на роль меня утвердили единогласно.

Пришла пора других забот: учиться фехтованию, брать уроки верховой езды.

Пригласили на студию заслуженного мастера спорта Коха. Он преподавал фехтование в театральном институте. Сказали:

— Вот актриса, она должна фехтовать, и, пожалуйста, просим вас ее научить.

— Сколько у меня времени? — спросил Кох.

— Недели три, в крайнем случае месяц.

— Как можно за этот срок научить фехтовать? Но давайте так: на крупном плане она начнет фехтовать, а на общем плане все сделают мои студенты. Мы найдем похожих на Лучко. И все будет отлично.