Дэниел Сташауэр - Рассказчик: Жизнь Артура Конан Дойла Страница 19

Постепенно сюжет принимал все более ясные очертания. "Мистер Дойл пробыл здесь восемь суток, — вспоминал кучер Робинсона. — Я возил его и Берти по болотам. И еще я видел их в бильярдной в старом доме. Иногда они засиживались допоздна — вместе писали, разговаривали". Следует заметить, что кучера звали Гарри Баскервиль, и он полагал, что в названии романа фигурирует его имя. Но это сомнительно, ведь Конан Дойл упомянул заглавие книги раньше — в письме к матери, написанном до поездки в Дартмур.

Робинсон возил приятеля в такие места, как Гримспаунд — раскопки строений бронзового века, и Фоксторская трясина, где находилось опасное болото. Не нужно быть "совершенной мыслящей машиной", чтобы усмотреть связь между этим местом и Гримпенской трясиной в "Собаке Баскервилей": "Попади в эту трясину человек или животное — один неосторожный шаг… и все кончено"[43]. Возможно, Конан Дойл побывал и в деревушке Меррипит и слышал рассказы о преступниках, бежавших из местной тюрьмы. В "Собаке Баскервилей" Меррипит-хаус представлен как дом Степлтонов, есть там и заключенный по имени Селдон — печально знаменитый убийца из Ноттинг-Хилла, — чье появление на болотах приводит окружающих в ужас.

В течение многих лет велись яростные споры о мере участия Робинсона в написании повести. Принадлежит ли ему только замысел, как сообщил Конан Дойл Гринхофу Смиту, или он сыграл куда более важную, но недооцененную роль? Кучер Робинсона Гарри Баскервиль утверждал, что много раз видел, как друзья "вместе писали, разговаривали". Однако нельзя не задаться вопросом: стал ли бы Конан Дойл поспешно приглашать в соавторы молодого, не очень известного журналиста? Наверное, Бобблз был очаровательным спутником, но Конан Дойл слишком хорошо сознавал свой статус и свою писательскую славу. Если даже не вполне ясно, кто из них двоих больше сделал на первых порах, шаг, который вскоре предпринял Конан Дойл, дает окончательный ответ на вопрос об авторстве. В первоначальном варианте "Собаки Баскервилей" нет Шерлока Холмса, но Конан Дойл быстро понял, что без сильной фигуры главного героя сюжет рассыпается. Говорят, он воскликнул: "Зачем мне изобретать что-то новое? Ведь у меня уже есть Холмс!"

Это со всех сторон было удивительное решение. Сыщик "почил" почти восемь лет назад, Конан Дойл не раз заявлял, что не позволит ему воскреснуть. К тому же намерение превратить "Собаку Баскервилей" в холмсовскую историю исключало участие Робинсона в работе, что Конан Дойл скорее всего осознал не сразу. Из письма к Мэм, посланного из девонширской гостиницы, ясно, что соавторство распалось не сразу после введения в роман Холмса: "Мы с Робинсоном обследуем болото ради нашей книги о Шерлоке Холмсе. Я думаю, все получится отлично: я уже написал почти половину. Холмс пребывает в наилучшей форме, и замысел весьма выигрышный — я им обязан Робинсону". Итак, писатель считал, что Робинсон был человеком, подавшим ему идею, и не более того, хотя по-прежнему называл "Собаку" "нашей книгой".

Предоставив Холмсу возможность выполнять свои профессиональные обязанности, Конан Дойл быстро управился с работой. Признание, что сыщик нужен ему в качестве сильного героя, было, конечно, искренним, однако, как и в истории с пьесой о Холмсе, существовали и другие причины, и первейшей снова были деньги. Дойл сказал Гринхофу Смиту: "Понятно, что ситуация беспрецедентная. Сколько я могу судить, воскрешение Холмса привлечет всеобщее внимание". Что касается гонорара, писал он далее, он уверен в справедливости своих требований к журналу: "Допустим, я предложил бы вам выбор: история без Холмса по старой цене или история с Холмсом, но по 100 фунтов за 1000 слов. Что бы выбрала редакция?" И опять "Стрэнд" не оказал ни малейшего сопротивления и охотно принял новые условия.

Конан Дойл нередко жертвовал своей выгодой, если та или иная тема или дело казались ему важными, что не мешало ему в других случаях быть умелым бизнесменом. Он понимал, что новая книга о Холмсе станет важным событием и приведет к переизданию "Приключений" и "Записок о Шерлоке Холмсе", которые будут хорошо продаваться. Кроме того, пьеса Уильяма Джиллета, ставшая сенсацией в Америке, еще более подогрела интерес к сыщику. Обстоятельства для публикации новой книги о Шерлоке Холмсе складывались самым благоприятным образом.

Вместе с тем Конан Дойл не хотел, чтобы воскресший Шерлок Холмс снова оседлал его. Как и в случае с пьесой, он дал понять, что сыщик по-прежнему мертв, а "Собака Баскервилей" — еще одна неопубликованная история из старой жестяной коробки доктора Ватсона (из тех, что разыгрались до роковой встречи сыщика с профессором Мориарти).

Первый выпуск повести был помещен в августовском номере "Стрэнда" за 1901 год. У дверей редакции с утра выстроилась длиннющая очередь нетерпеливых читателей; за сигнальные экземпляры предлагали взятки. К восторгу Гринхофа Смита, тираж журнала вырос на тридцать тысяч.

Охваченная возбуждением публика, скорее всего не обратила внимания на скромную сноску на первой странице. Договариваясь о гонораре, Конан Дойл вынужден был отказаться от идеи равной оплаты с Флетчером Робинсоном, и читателей уведомляли в следующем: "Я обязан замыслом этой книги моему другу мистеру Флетчеру Робинсону, который помог мне при разработке сюжета и знакомстве с местным колоритом". В первом книжном издании повести, которое Конан Дойл посвятил Робинсону, было написано то же самое. Однако впоследствии формулировка изменилась. К тому времени, как повесть вышла в Америке, Конан Дойл уже не вспоминал, что обязан Робинсону замыслом, а выражал благодарность за "подсказанную идею". Еще позже, в полном издании приключений Холмса, Конан Дойл признавался, что книга была написана "благодаря сделанному Робинсоном замечанию", но заверял читателей в том, что не только "сюжет повести, но и каждое ее слово" принадлежат ему.

Эти заявления, менявшиеся подобно местоположению раны Ватсона, впоследствии стали предметом спора холмсоведов. Трудно сказать, в чем было дело: в великодушии ли Конан Дойла, в незначительности ли усилий Робинсона или в том и другом вместе. Судя по всему, Робинсон получил хорошую компенсацию: по словам писателя Арчибальда Маршалла, Дойл отдал ему четверть гонорара за первую публикацию.

Из слов Маршалла также явствует, что Робинсон непосредственно участвовал в написании книги. Если это так, то он, похоже, не слишком ценил свое участие. Описывая неделю, проведенную с Конан Дойлом в Девоне, Робинсон и не вспоминает о соавторстве: "Вскоре после того, как я ему кое-что присоветовал, а он ухватился за этот замысел, который в конце концов превратился в "Собаку Баскервилей", мы отправились путешествовать, — писал Робинсон. — Все читатели повести знают, как замечательно он распорядился услышанным". Но потом Робинсон преувеличивал свою роль и называл себя сочинителем "Собаки". Так, он подарил экземпляр книги Гарри Баскервилю с надписью: "С извинениями за то, что воспользовался Вашим именем". В подзаголовках его статей иногда сообщалось: "Соавтор повести ‘Собака Баскервилей’". После его смерти некоторые приятели утверждали, что "сами слышали", как он говорил, будто большая часть первого выпуска "Стрэнда", то есть две начальные главы, написана им. Если он и в самом деле так говорил, понятно стремление Дойла закрепить за собой авторские права, даже если для этого и пришлось пренебречь отчасти долгом дружбы. Возможно, Робинсон набросал начальный план или наметил исходный материал, а позднее стал завышать меру своего участия, стараясь удовлетворить свое честолюбие или вследствие других, может быть, профессиональных соображений. Впрочем, до сегодняшнего дня никаких подтверждений истинности подобных заявлений не найдено: все существующие рукописи "Собаки" написаны Конан Дойлом.