Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия - Гэвин Фрэнсис Страница 2

Ученые успели заметить, что новый вирус отличался от SARS-CoV-1, хотя тоже относился к этому семейству.

Коронавирусы были открыты в 1964 году шотландским вирусологом Джун Алмейда, которая увидела их под электронным микроскопом в образце, взятом у мальчика с симптомами простуды.

Они называются так из-за выступов белка на поверхности сферического вируса, напоминающих геральдические лилии на королевской короне или солнечную корону. Под электронным микроскопом они выглядят как крошечные планеты, окруженные спутниками. Подсчитано, что в 5–10 % случаев простуда вызвана коронавирусами того или иного вида. Они доставляют неудобства людям и обычно вызывают нетяжелые заболевания. Однако SARS-CoV-1 был более агрессивным (отсюда и название «тяжелый острый респираторный синдром») и в 2002–2003 годах инфицировал около восьми тысяч человек в 29 странах, приведя почти к 800 летальным исходам.

Коронавирусы имеют такой же размер, как вирусы гриппа (0,1 микрона в диаметре), и широко распространены среди различных млекопитающих. SARS-CoV-1 был передан людям от мусангов[2], а ближневосточный респираторный синдром (БВРС), появившийся в 2012 году и унесший жизни приблизительно 2500 человек (в основном в Саудовской Аравии), – от одногорбых верблюдов. Люди заразились новым вирусом от летучих мышей, но на момент чтения бюллетеня мне было непонятно, существовало ли млекопитающее, которое было промежуточным звеном между летучими мышами и человеком.

После обеда 13 января я пошел в библиотеку Королевского колледжа врачей на Квинс-стрит в Эдинбурге. Это старейшая в Шотландии медицинская библиотека, где хранится около 60 тысяч книг. Некоторые из них сохранились с начала 1400-х годов. Это тихое место, где можно читать и писать. Окна библиотеки выходят на деревья и сады Нового города и залив Ферт-оф-Форт. Позднее вечером я встретился с подругой, врачом-консультантом, которая недавно вернулась к работе с пациентами после исследовательской деятельности. Теперь она работала в больнице общего профиля в 30 км от Эдинбурга, и ей нравилось снова быть в гуще событий, хотя ее немного удивило, насколько загруженными были коллеги. Был ежегодный зимний сезон гриппа, и мест в больницах не хватало.

– Каждый год одно и то же, – сказала она. – Интересно, когда уже власти поймут, сколько свободных коек нам нужно зимой?

Через неделю зараженных в Китае было уже 550, а умерших – 17. Нам прислали новый бюллетень, где говорилось, что риск по-прежнему низок, но в паре к нему шла форма – ее следовало заполнить при подозрении на новый вирус у кого-то из пациентов, особенно у прилетевших из Уханя. В нашей клинике наблюдаются сотни студентов. Я был недоволен, но не напуган, когда один из эдинбургских университетов обратился к студентам с просьбой проконсультироваться со своими терапевтами. «По телефону! – хотел добавить я. – Скажите им связаться с врачом по телефону!»

Тем временем Чжун Наньшань, глава команды Национальной комиссии здравоохранения КНР, занимавшейся изучением вируса, подтвердил, что он передается не только от животных к человеку, но и от человека к человеку. Двое больных заразились коронавирусом от членов семьи, а 14 медицинских работников – от пациентов. В Китае был в разгаре сезон новогодних праздников, когда внутри страны совершается около двух миллиардов поездок и миллионы – из Китая за границу. В странах Восточной Азии, где еще были свежи воспоминания о SARS-CoV-1, стали измерять температуру у прибывающих из Китая и спрашивать, нет ли у них кашля.

К 24 января все поезда и самолеты из Уханя, а также соседних городов Сяньтао и Чиби были отменены. ВОЗ заявила, что данных о распространении вируса от человека к человеку за пределами Китая пока нет. Все больше городов провинции Хубэй закрывалось, и на карантине оказалось около 40 миллионов человек.

В Шотландии 25 января празднуется день рождения Роберта Бёрнса[3]. У меня были пригласительные на торжественный обед в Эдинбурге, и мы с друзьями присоединились к толпе, которая ходила от одной инсталляции к другой. Инсталляции проецировались на самые известные здания города и сопровождались чтением стихов и музыкой. Ближе к центру города стихотворение Робина Робертсона[4] высвечивалось на монументе, стоящем на холме Калтон-Хилл. Мы стояли высоко на холме. Под нами, словно угли, горели огни города, к северу от нас была темная река Форт, а за ней береговая линия Файфа сужалась по мере ее слияния с Северным морем. Мы слушали, как низкий, суровый и серьезный голос Робертсона произносит: «Море нас защищает, море нас объединяет».

В те выходные в Пекине были отменены все праздничные мероприятия по случаю китайского Нового года. Тогда же стало известно о первой смерти от нового вируса за пределами провинции Хубэй. Еще в пяти городах объявили карантин, который затронул 56 миллионов человек (невообразимое число!). Наш праздничный ужин в Эдинбурге состоял из хаггиса[5] с картофельным пюре и репой, а также половины бутылки виски.

Мы с друзьями говорили о вирусе, но немного: нам все еще казалось, что эта беда где-то далеко и коснется она в основном Восточной Азии.

Мы предполагали, что придется потушить несколько горящих искр инфекции в других странах и на этом все закончится. Казалось, что планета будет поворачиваться к Солнцу каждое утро и нас будут беспокоить обычные вещи: брексит, политика, старение и изменение климата…

Слово «эпидемия» переводится с греческого как «распространенный в народе». Это своего рода способ выразить всепоглощающий страх перед инфекционными заболеваниями, который царил за много веков до того, как ученым стало известно о бактериях и вирусах, их вызывающих. В то время не было четкого разграничения между такими непохожими друг на друга областями, как медицина, метеорология, естествознание и наука о питании. В первых работах на тему инфекционных заболеваний отражена поразительная широта взглядов на причины безудержного распространения болезней. «Много дождей выпало на Тасосе во время осеннего равноденствия, – так начинает Гиппократ свой труд „Эпидемии“. – Дождь шел мягко и непрерывно, и ветер дул с юга… но весна была холодной, ветреной и сухой».

Читая между строк, можно почувствовать разочарование древних врачей – они не имели представления о сдерживании распространения инфекций и пытались понять, чем вызвана беда, с которой столкнулись их пациенты. Врачи, известные под собирательным именем «Гиппократ», точно знали о респираторных инфекциях вроде коронавируса и гриппа. Один из них приблизительно в 400 году до н. э. описал эпидемию в Греции в первой книге «Эпидемий»: «У многих пациентов был сухой непродуктивный кашель и хриплый голос… У некоторых был жар, но не у всех». Далее в той же книге описывается уже другая эпидемия: «Из всех зараженных чаще всего умирали молодые мужчины в расцвете сил… мужчины с тонкими и грубыми голосами». Возможно, греческие врачи о чем-то догадывались: с тех пор заговорили о связи между тяжестью респираторного заболевания и изменениями голоса. Несколько месяцев назад в ежедневном информационном