Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом Страница 2

Настроение у всех было приподнятое. Еще бы! Первыми в Военно-Воздушных Силах перевооружиться на новейший образец самолета (последнее слово авиационной техники!), дать ему тактическую и эксплуатационную оценку - это большая честь для летного и технического состава полка.

Но самолетов в полку пока еще не было.

...Как-то на вечернем построении майор Гетьман, недавно вступивший в командование полком, объявил:

- С группой летного и технического состава мы едем на авиационный завод. Не теряя времени, освоим там самолет "Н". Когда прилетим в Богодухово, начнем вывозку остальных. Всем, кто остается здесь, - продолжать изучение материальной части согласно утвержденному мною расписанию. Некоторые пособия мы уже получили. Вопросы есть?

- Есть! Кто отправляется с вами на завод?

Командир полистал записную книжку, зачитал для порядка список. Назвал пятнадцать летчиков: это были командиры эскадрилий и их заместители по строевой и политической части - самые опытные летчики.

- Еще какие вопросы?

Какие теперь могут быть вопросы, если ты в заветный список не попал!

- Р-р-разойдись! - раскатисто прозвучала команда начальника штаба полка майора Кожуховского.

...В лагерях потянулись однообразные дни. От завтрака до обеда, а потом до ужина сидели в раскаленной на солнце огромной палатке. Старательно перечерчивали в секретные тетради путаные схемы электропроводки, бензо- и маслопитания, водяного охлаждения и непонятной даже многим техникам гидросистемы уборки и выпуска шасси. Записывали множество цифр, которые нужно было запомнить: ход поршня, диаметр винта, размах крыла... Длина средней аэродинамической хорды, ширина колеи шасси, высота киля... А еще режимы скоростей, показания приборов и всяческие предупреждения летчику, начинавшиеся словами: "в случае отказа..."

- Да разве все упомнишь? Как только взлетишь, так все эти сантиметры и миллиметры мигом выветрятся... - кто-то тихонько бурчит себе под нос. - Хоть бы на картинке взглянуть на этот самолет!

- Разговоры! - это руководитель занятий, который тоже не видел самолета ни на какой картинке. - Младший лейтенант Смурыгов! - вдруг называет он фамилию.

- Я! - схватывается в среднем ряду щупленький летчик и неестественно выпячивает грудь. На нем длинная, почти до коленей, гимнастерка. За это его уже успели прозвать Александром Невским. Коля Смурыгов в полку новичок, тихий, стеснительный. Шушукался с соседом молодой летчик Виктор Шахов, тоже недавно прибывший в полк. По всему видно, проказник, если за какую-то проделку на выпускном вечере в авиаучилище его понизили в звании до старшины. А Смурыгов попался на крючок.

- Какое расстояние от конца лопасти винта до земли при взлетном положении самолета?

Смурыгов сощурил глаза, будто яркое солнце вдруг ударило ему в лицо, а у переносицы легла мученическая складка. Он только что раскрашивал синим карандашом трубопроводы, по которым помпа гонит воду от радиатора к мотору, а тут вдруг такой неожиданный вопрос. Шахов в это время незаметно подсовывал своему дружку клочок бумаги с цифрами, но Коля ничего перед собой не видел. Подумав, ответил:

- Двадцать сантиметров!

Руководитель скосил глаза на свою тетрадку, расправил ладонью страничку, а уж потом сказал:

- Правильно, садитесь!

Коля плюхнулся на скамейку, и после этого в палатке воцарилась тишина.

...Тем временем на заводском аэродроме летчики изучали совсекретный самолет в натуре. Пояснения давал летчик-испытатель. Он посвящал строевиков в секреты техники пилотирования. По его словам в общем-то выходило, что на этом самолете вылететь легко:

- В штопор при некоординированных разворотах не срывается, по прямой летит устойчиво даже с брошенным управлением, а садится сам. Прост, как табуретка...

Кто-то из летчиков спросил:

- Но ведь в инструкции сказано, что при разбеге во время взлета самолет имеет тенденцию разворачиваться вправо?

- Развернет, конечно, если в кабине задремлешь. Может так крутануть, что и вальс станцуешь! Тогда шасси, хоть оно и крепкое, может быть снесено. Надо вовремя парировать левой ногой.

"Ничего себе "табуретка", - подумали летчики. - По сравнению с Р-зет одних приборов, рычагов, кранов и всяких переключателей в кабине столько напичкано... Скорость почти вдвое больше".

Летчики подолгу просиживали в кабинах, осваивали оборудование. Подняли хвост одного самолета. Поочередно садились в кабину, запоминали взлетное положение капота двигателя относительно горизонта. Убирали шасси и выпускали его с помощью аварийной лебедки на другой машине, которая висела на подъемниках.

Но сколько ни рассказывай о повадках самолета, сколько ни просиживай в кабине, а летчикам надо давать провозные полеты. Для этого нужен учебно-тренировочный самолет той же марки со второй кабиной для инструктора и с двойным управлением - спарка. Но такого самолета еще и не построили. Как быть?

Выход из положения все-таки нашли. Раздобыли спарку ближнего бомбардировщика СУ-2, у которого скорости отрыва от земли и приземления были примерно такими же, как у штурмовика. На этой спарке и давали провозные полеты с инструктором. На планировании умышленно разгоняли скорость, чтобы отработать скоростные посадки.

Настало время вылетать самостоятельно. Первым сел в кабину капитан Холобаев. Прибыл он в полк недавно на должность заместителя командира первой эскадрильи. В прошлом летчик-испытатель.

Перед самостоятельным полетом его сугубо по-штатски напутствовал заводской летчик, облаченный в комбинезон со множеством карманов на "молниях":

- Не поднимай только, пожалуйста, резко хвост на взлете, чтобы вправо не повело...

Холобаев запустил мотор, вырулил и пошел на взлет. Оторвался от земли, сделал четыре положенных разворота, перешел на планирование. Рассчитал точно и мягко коснулся земли тремя точками прямо у "Т". Со стороны выглядело все очень просто. Вслед за Холобаевым удачно вылетели еще несколько летчиков, - велика беда начало.

Но когда пришла очередь лететь заместителю командира четвертой эскадрильи старшему лейтенанту Николаю Голубеву, тут-то и произошла заминка.

Природа наградила Колю не только веселым нравом, но и высоченным ростом, перевалившим за два метра. Он лучше всех в полку "вбивал гвозди" у волейбольной сетки и дольше других пребывал в холостяках.

- Женись, Коля, а то переспеешь, - говорили ему летчики. Голубев в таких случаях отшучивался:

- По росту, понимаешь, никак не подберу. - И всем на удивление женился на девушке "от горшка два вершка".

Рост не мешал Коле быть хорошим летчиком. На самолете Р-зет, на котором летали до этого времени, кабина была открытая, - только ветровой козырек впереди. Отвоевал Голубев финскую, был награжден орденом Красного Знамени. Но вскоре после войны с белофиннами на тренировочных полетах с Колей произошел казус, который всем надолго запомнился.