Арсений Замостьянов - Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... Страница 2

Тут можно читать бесплатно Арсений Замостьянов - Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век.... Жанр: Документальные книги / Биографии и Мемуары, год 2013. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Арсений Замостьянов - Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... читать онлайн бесплатно

Арсений Замостьянов - Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - читать книгу онлайн бесплатно, автор Арсений Замостьянов

От Волги до Волхова прошло плавание Державина — долгое, остросюжетное. Он начинал службу рядовым солдатом — разве что гвардейцем. В солдатах задержался надолго. А дослужился до статского полного генерала. Действительный тайный советник. Выше — только одна ступень, на которую за всю историю Российской империи шагнули 13 человек: действительный тайный советник 1-го класса.

Усердный администратор, Державин ненавидел однообразный муравьиный труд, ему требовалась постоянная нервная встряска:

«Повторение одних и тех же мыслей, одетых только другими словами без чувств, не токмо бывает ненужно, но и неприятно. В том великая тайна, чтоб проницательную, быструю душу уметь занимать всегда новым любопытством». Это сказано не только о поэзии, которая есть «езда в незнаемое»; этому правилу Державин следовал во всех начинаниях.

И в халате, и в камзоле он оставался поэтом и администратором, государственником и своенравием — всё разом. Любая одёжа сидела на нём как влитая. Он и в роли просветителя не сплоховал, хотя друзья отмечали пробелы в его образовании. Ведь Державин в молодости прошёл дорогами солдата, а не учёного. Никогда он не сиживал дни напролёт за стаканом вина и кипой французских книг, разве только ночами приобщался к учёности — а Сумароков, к примеру, мог предаваться любимому времяпровождению месяцами. Для чужих и собственных книг Державину приходилось улучать часы, если не минуты — когда можно было отдышаться между служебными заботами, не говоря о треволнениях личных.

Державин бывал и приземлённым, и возвышенным — что и говорить, широкий человек, обаятельный во всех проявлениях. Подобный нрав — великое счастье для поэта, потому что такова и Россия — то набожная, то предельно рациональная, «расчётистая» в своих устремлениях. Когда поэт похож на свою Родину — ему подвластен язык, сформированный в свойском ландшафте, под русским небом.

Гаврила Романович Державин — исполинская фигура в истории русской классической литературы. Но верстовыми столбами в его судьбе, пожалуй, были не книги, не оды, не собрания сочинений. Профессиональный путь Державина не поддаётся линейному исследованию. Кто он? Поэт? Государственный деятель? Просветитель? Идеолог молодой империи? Борец с коррупцией, с чиновничьим стяжательством? Сам Державин в минуту уныния придумал такую автоэпитафию:

«Здесь лежит Державин, который поддерживал правосудие, но, подавленный неправдою, пал, защищая законы».

Да, наш поэт был неистовым ревнителем правосудия. Вера в правосудие — одна из самых благородных и навязчивых иллюзий, которая мало кому помогла, но Державина не подвела.

ПРЕДИСЛОВИЕ ВТОРОЕ

Эпическое

ПЕСОК ИСТОРИИ

Державина в истории России заслонили. Его заслонил Пушкин, которого Гаврила Романович «заметил и, в гроб сходя, благословил». Его отодвинули на второй план политики «дней Александровых прекрасного начала», которые недолюбливали и не понимали простоватых исполинов Екатерининского века. Всё шло к тому, что Державин займёт почётное, но скромное место в пантеоне выдающихся сынов империи. Где-нибудь во втором ряду.

И всё-таки Державин как поэт никогда не умирал. То и дело он становился откровением для потомков. Вот как для Рылеева, который видел в Державине пример бескорыстного, героического служения Отечеству — не только престолу, но и Руси святой, но и народу:

Он выше всех на свете благОбщественное благо ставилИ в огненных своих стихахСвятую добродетель славил.Он долг певца постиг вполне,Он свить горел венок нетленнойИ был в родной своей странеОрганом истины священной.Везде певец народных благ,Везде гонимых оборонаИ зла непримиримый враг…

Между прочим, в Державине было куда больше лукавства, чем мог допустить романтик Рылеев. Но в главном Кондратий Фёдорович прав: правдолюб Гаврила Романович, вслед за Ломоносовым, стал певцом зарождающегося русского (и российского — здесь эти понятия равнозначны) патриотизма. В прежние века всё исчерпывалось ощущением православия как единственной возможности спастись. Бытовала и преданность государю — помазаннику Божьему. Для Державина всё было и сложнее, и проще, он стал патриотом по всем линиям: государственной, церковной, национальной, языковой…

В XVIII веке не было средств массового уничтожения, не существовало и информационных технологий, оперативно сплачивающих людские массы. В 1799-м победу на войне приносили в первую очередь штык и сабля, всё зависело от храбрости, силы, ловкости, опыта каждого солдата. Уже в 1812-м всё больше солдат погибало от огня. Чтобы «уважать себя заставить» — отныне требовались полумиллионные армии. А Державин принадлежал к эпохе, когда многое решала личность. Потому и кажется XVIII век временем титанов. Ну невозможно представить себе Петра Великого императором Всероссийским времён Священного союза, а Потёмкина — главой правительства, в котором бы работали Вышнеградский и Витте. Хотя… Россия двигалась к литературоцентризму, писатели стали властителями дум, и, к примеру, репутация Льва Толстого или Максима Горького напоминала о золотом веке титанов. Во времена Державина литературное поприще не было столь почётным, хотя своим политическим продвижением Гаврила Романович обязан именно стихам. Примечательно: Державин редко обсуждал литературные вопросы в переписке. Это в пушкинские времена литература настолько овладеет умами, что в письмах возникнут целые трактаты о стихах и прозе. О литературе он любил поговорить в приятном дружеском обществе — а в переписке касался почти исключительно практических вопросов.

То был век целеустремлённых, жизнелюбивых людей. Победителей по духу и по биографии. Век первопроходцев, титанов, для которых не было невозможного. Ломоносов! Потёмкин! Румянцев! Суворов! К таким фамилиям так и напрашивается одический восклицательный знак. И Державин был одним из них, из племени созидателей, построивших Российскую империю. Потому и досталось ему почётное место рядом с полководцами и дипломатами вокруг трона Екатерины Великой — на памятнике в Петербурге, на Александрийской площади, неподалёку от знаменитого театра, на который Державин — неудачливый драматург — верно, поглядывает с укором.

Державин был поэтом, политиком, идеологом империи времён взлёта. Он сочинял гимны этой эпохе — в том числе полуофициальный гимн Российской империи «Гром победы». Державин понимал, как никто, что Победа с большой буквы — это и есть всенародная объединительная идея, которая рождается не в кабинетах, не в умах нанятых авгуров.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.