Исповедь русской американки - Валентина Попова-Блум Страница 2

Не осуждайте меня за мои мысли и тексты. Садитесь и пишите, пишите сами. У каждого есть чем поделиться. Может быть, ваши дети и внуки прочтут и узнают вас лучше и будут благодарны.

Может быть, кому-то вы откроете Истину.

Вы можете посмеяться надо мной. Но согласитесь: пока мы живы — мы чувствуем. И палитра наших чувств огромна! И если ее краски рвутся наружу, их надо выпустить.

Удачи вам всем!

Убежав несколько лет назад из Нью-Йорка, прихватив с собой очень пожилого мужа, я прижилась во Флориде.

Продлила жизнь мужа на пять лет, овдовела и теперь живу в абсолютном земном раю! Sarasota, Florida — так он называется.

Привычная, рутинная и спокойная моя жизнь здесь налажена. Спокойная, за нередким исключением бурных всплесков светской активности, сумасшедшей тусни, чаще веселой, но иногда со сценками из русского серпентария. Знаете, когда на сцене несколько русских женщин…

Возможно, мой распорядок дня вызовет у кого-то недоумение.

Итак, с раннего утра я получаю виртуальный завтрак на экране телефона, сервированный в великолепных красках и с цветами.

Это — НОВОЕ в моей весьма продолжительной жизни, смешное, но необыкновенно трогательное начало дня (по нью-йоркскому и флоридскому времени с 4 до 5 утра! А по европейскому времени это 10 утра). Виртуальный завтрак приходит от моего недавнего платонического эмоционального увлечения — от нового знакомого по европейскому санаторию, романтического мужчины средних лет по имени Ивко. Безо всяких видимых мне корыстных побуждений. Как говорится, зацепились языками, а потом и мозгами.

Короче, я уже почти месяц начинаю свой день с улыбки. Слава богу, научилась отключать звук от получения месседжа по WhatsApp, а то раньше из-за него просыпалась и так с идиотской улыбкой валялась в кровати, не в состоянии опять заснуть.

Далее я виртуально на работе — на дежурстве до 9 утра, после чего мой офис открывается и я уже не ответственная за звонки от Answering service.

Я быстро завтракаю стоя, просматривая Messages, почту и кошмарные новости, вскакиваю на моего двухлетнего красного железного коня («Mazda») и как угорелая несусь на морской пляж, чтобы занять небольшое место в тени сосен на белом песке рядом с бирюзовой, обычно спокойной водой Мексиканского залива.

Уже завидуете? Да я сама себе завидую.

Правда, почти всё в этой жизни я решала сама.

Но кто-то из канцелярии Судьбы мне явно помогал. Может, за то, что я всегда старалась сделать что-то полезное для людей.

Нескромно, но это чистая правда!

В моем любимом тенистом местечке я пристраиваю старый, когда-то ярко-красный, раскладной пляжный стул, покрываю его древним полотенцем (чтобы ни у кого не было соблазна спереть, пока я пару часов хожу по сосновой аллее) и пытаюсь изобразить что-то похожее на спортивную ходьбу. Моя ежедневная дистанция — 3–4 мили. Это для самоуважения.

Если больше, то самовосхищение зашкаливает.

Иногда ходьба бодренькая, иногда — по типу старого ишака (которого никогда не видела), но с попыткой делать дыхательную гимнастику под соснами, где вся земля усеяна длинными иголками, источающими сосновый запах и полезные для легких фитонциды.

Вернувшись к своему старому стулу — часто изнеможенной лошадью, но гордая выполненным перед собой долгом, — я плюхаюсь на него и утыкаюсь в телефонный экран.

И тут у меня дилемма: утонуть в телефоне или включить мозг и что-то добавить в свой текст. Конечно, через короткое время мой мозг устанет и заленится, кожа нагреется от горячего солнца даже в тени, и я полезу в воду, к сожалению, не быстрой рыбкой, а притворюсь мэнэти (Мэнэти — manatee (амер.) — ламантины, морские коровы. — Авт.). Кстати, у нас есть местная рыба, которая выпрыгивает из воды на метр высотой, делает пируэт в воздухе и плюхается на пузо обратно в воду.

Никто никогда не объяснил мне это явление. Но, недавно наблюдая это у моей подруги Юли на бэкъярде у залива, я, кажется, догадалась: рыбы так прыгают и плюхаются животом, чтобы вытрясти икру.

Пусть ученые мою догадку опровергнут!

Про тексты я упомянула, потому что это у меня в подкорке.

Когда-то, приехав из Москвы в Америку на пару месяцев, мы с мужем узнали, что нашу дачу в Подмосковье сожгли соседи, с возвращением торопиться не стали, задержались, и в конце концов я осталась здесь навсегда…

Под влиянием ностальгии я начала доверять мысли бумаге, и когда ее оказалась большая куча, а я переезжала из дома в пригороде Нью-Йорка в крохотную квартирку на Гудзоне, решила собрать всё в маленькую книжицу, что и сделала. Побоялась — вдруг потомки признают меня талантливой, а я выброшу мятую бумагу с моими мыслями.

Книжка состоялась, удостоилась одобрения, даже случайно попала на полку Публичной библиотеки Нью-Йорка, отчего до сих пор меня распирает гордость.

С тех пор утекло много лет, а писчий зуд время от времени занимает мою голову, ночи и место в компьютере.

Много впечатлений и событий записала. Опять — куча мала, теперь в айподе и компьютере, и всё это просится в организованный объем с обложкой.

Моя подруга Оля, поэт и энтузиаст, посоветовала писать и подарила контакт со своей питерской подругой — писателем, журналистом, редактором, большим профессионалом Викой Шервуд.

Вика почитала мои мемуаразмы и изрекла вердикт: «Книге быть!»

Теперь, несмотря на большую активность повседневности — работа (с пяти часов вечера я опять на виртуальной работе), обязательное плавание по часу в бассейне (тренируюсь на звание рыбы?), ланчи с такими же бездельниками, домашняя нелюбимая работа, идиотские русские сериалы, иногда просто прилипающие к жопе, как банный лист, реже киношедевры, и жизнь уже на день короче. Отсюда угрызения совести, чувство вины и невыполненного долга перед человечеством.

И я дала обещание Вике прилепить пятую точку к стулу, а не к телевизору, и, как Ленин, писать, писать и писать.

Только иногда отойти пописать.

Мой американский муж (последний, пятый) сразу после знакомства со мной выучил по-русски разницу: писать