Анатолий Бергер - Горесть неизреченная [сборник] Страница 2

Весь текст Елены Фроловой (особенно допросы в Большом Доме) — это документ времени. Мучительность лагерных свиданий. Сибирские встречи. Всё это очень достоверно, точно, выразительно. И просто.

«Поэма «Горесть неизреченная» и две автобиографии авторов — тоже судьбы и тоже время.

И последнее, что нужно сказать об этой книге. Нашему времени нужна целительная правда о пережитом. Путь каждого из нас, путь народа и человека продолжается. И на этом пути опыт Анатолия Бергера и Елены Фроловой спасителен. И поэтому необходим каждому. А нас — много!

В.Акимов,

доктор филологических наук

Состав преступления

Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания — наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до семи лет и со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки или ссылкой на срок от двух до пяти лет.

Кнут солёный, жаровня, дыба,Да скрежещет перо дьяка.И за то, знать, Руси спасибо,Что стоит на этом века.

Что её — волчий взгляд Малюты,Беспощадная длань Петра,И гражданские злые смуты,И советских казней пора.

Что сынов её — пуля-слава,Вышка лагерная — судьба,И приветствовала расправыРаболепная голытьба.

Но сынам ли считать ушибы,Им ли слёзы лить на Руси?Ох, спасибо же ей, спасибо,Спаси Бог её, Бог спаси.

Декабрист

Отчизны милой Божья суть,Я за тебя один ответчик,Легко ли мне себя распнутьТой, царской, площадной картечью?Легко ли на помосте томС петлёю скользкою на шееЛовить предсмертный воздух ртом,От безысходности шалея?

Легко ль в сибирских тех снегах,В непроходимых буреломахЗнать, что затерянный мой прахНе вспомнит, не найдёт потомок?

Легко ль провидеть, что пройдутГода, пребудут дни лихие.Нас вызовут на страшный судДел, судеб и мытарств России,

И нашим именем трубя,На праведном ловя нас слове,Отчизна милая, тебяЗатопят всю морями крови.

Свободу порубив сплеча,Безвинных истребят без счёта,И снова юность сгорячаВозжаждает переворота.

Легко ль нам знать из нашей тьмы,Когда падёт топор с размаху,Что ей пример и вера мы,И мы же ладили ей плаху.

Эмигрантам

Вот надписи надгробий,Посмертная трава,Родной земли подобье,Но нету с ней родства.

В её круговоротеСреди ростков, корней,Пути монаршей плотиИ голубых кровей.

Изгнанья жребий страшен —Кровь между строк видна:«За честь России павшимВ крутые времена»,

Когда в слепом размахе,всё дотлаС наганом и в папахеСудьба России шла,

Лихи её порядки —Нужда, неправда, тьма,А побеждённым в схватке —Чужбина, смерть, тюрьма.

Пришлось с чужим народом,В чужом варясь котле,«Под чуждым небосводом»И на чужой земле

Испить Христову чашу…Но светят строки те:«За честь России павшим…» —На мраморной плите.

Народовольческую дурьЗабудь, великая держава,Побалагань, побалагурь,Твои ведь сила, власть и право.

Ничьё перо уж не клеймитУстои нового порядка,Сей грандиозный монолитНе тронет пуля иль взрывчатка.

Нет прокламаций, баррикад,Нет эшафота над толпою,Пустеет грозный казематНад невской сумрачной водою.

Колоколам уж не греметь,И церковь изредка маячит,Монарх, преображённый в медь,Навек теперь в былое скачет.

Всё, как написано в трудахВождей, и доводы на всё есть —Сперва за совесть, не за страх,Потом за страх, а не за совесть.

Зато ни штормов и ни бурь,Хоть лагеря, расстрелы, пытки…Что ж, не ропщи, ведь ропот — дурь.России прошлой пережитки.

Народное

Раскулачили страну —Хоть в кулак свисти,И на ком искать вину,Господи, прости!

Нависали над странойГрузные усы,Стал грузин всему виной,Господи, спаси!

Русь в бараний рог согнул,Страхи да суды,Дым заводов, грохот, гулСтройки и страды.

Всё на жилах кровяных,На седьмом поту,Сухарях да щах пустых,Аж невмоготу.

Коли слово поперёк —Умолкай в земле,Властью был отвергнут Бог,Идол жил в Кремле.

Ох, Россия, край-беда,Смутен путь и крут,И тридцатые годаЗа спиной встают.

Твою красу святуюВ те дни предав огню,Ярясь, напропалуюГубили на корню.

На всю страну, в охоткуЕй вышибая дух,Надсаживая глотку,Тот красный пел петух.

И в пламени и вое,Свершая самосуд,Шёл с пьяной матроснёюМужицкий тёмный люд.

Над родиной сожжённойГлумясь, как упыри,Рубили в прах иконы,Крушили алтари.

Ломили до победы,Костили, били, жглиВсё то, что их же дедыКогда-то возвели.

Эсеровский переворотВоенною грозой гремел,В нём стук копыт и пуль полёт,Атаки крик и артобстрел.

В глухой ночи штыки застав,На тёмных улицах войска,В руках восставших телеграф,Электростанция, ЧЕКА.

И поруганью предан Брест,Вожди эсеров у руля,И взят Дзержинский под арест,И час до взятия Кремля.

Неужто ночь и пушек гром —Судьба России на века?Под чьим ей гибнуть сапогом —Эсера иль большевика?

Памяти Клюева