Николай Павленко - Меншиков Страница 2

Казалось бы, введение нового шрифта, печатание книг, переведенных с иностранных языков, появление первой в России печатной газеты «Ведомости» были далеки от военных событий. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что книги иностранных авторов посвящены преимущественно военным сюжетам (сооружению крепостей и их осаде, тактике и стратегии войны), а газета «Ведомости» информировала читателей о ходе военных событий; упрощение шрифта было подчинено все той же цели – достижению победы над неприятелем: книги, инструкции, указы, наставления, напечатанные новым шрифтом, были доступнее для чтения, чем книги с церковнославянскими литерами. Даже Сенат царь учредил «на время отлучек наших».

Было бы ошибочно ожидать сиюминутных результатов от перечисленных новшеств и приписывать именно им успехи, достигнутые вскоре после нарвского поражения; понадобилось несколько лет, пока ученики Навигацкой школы или сотни волонтеров, отправленных для обучения за границу, овладели минимумом знаний и набрались опыта, чтобы оказывать влияние на ход событий. Время было необходимо и для того, чтобы пушки и ядра уральских заводов внесли свой вклад в победы над неприятелем – не случайно их в 1702 году доставляли не водой, а дорогостоящим гужом. Тем не менее русская армия с конца 1701 года начала одерживать одну победу за другой.

Тому способствовали, по крайней мере, два обстоятельства. Самонадеянный король, ни в грош не ставивший боевую мощь русской армии, выделил против нее полки, укомплектованные рекрутами из Эстляндии и Лифляндии, то есть своих прибалтийских владений, отправившись с отборными войсками в Польшу; кроме того, командовавший русскими войсками Борис Петрович Шереметев располагал двойным и даже тройным превосходством над шведами. Территория Эстляндии и Ингрии являлась своего рода полигоном, на котором русские войска проходили практическую школу обучения военному мастерству.

В ноябре 1702 года русские войска овладели, казалось бы, неприступной крепостью, запиравшей выход из Ладожского озера в Неву: древнерусским Орешком, переименованным шведами в Нотебург. Петр дал крепости новое название – Шлиссельбург. Весной 1703 года все течение Невы оказалось в руках России. 16 мая на одном из островов в устье Невы была заложена крепость, положившая начало будущей столице – Санкт-Петербургу. В 1704 году русским оказалось под силу принудить к капитуляции гарнизоны двух хорошо укрепленных крепостей – Дерпта и Нарвы.

События последующих лет в целом существенно не повлияли на оптимизм царя и его генералов, хотя в отдельные моменты возникли серьезные опасения за исход войны. В 1706 году Карл XII оккупировал Саксонию и вынудил Августа II заключить мир, разорвать союз с Россией и отказаться от польской короны. Таким образом, с 1706 года Северный союз фактически перестал существовать, и вся тяжесть войны с Швецией пала на плечи России.

Основательно отдохнув и не менее основательно пограбив Саксонию, войска Карла XII направились на восток. Русское командование приняло решение уклоняться от генерального сражения на территории Польши, отступать к своим границам, уничтожая запасы продовольствия и фуража и нанося урон нападениями на противника малыми отрядами. Предполагалось также замедлять продвижение неприятеля устройством засад, завалов, обороной переправ.

Карл XII, находясь в Белоруссии, долго размышлял над тем, в каком направлении ему двигаться: на Москву, на север, к берегам Невы, или на юг, в богатую продовольствием Украину. Наконец, решил идти на Украину, где его поджидал изменник гетман Мазепа.

Разгром в сентябре 1708 года корпуса генерала Левенгаупта у деревни Лесной стал прологом Полтавы.

День 27 июля 1709 года решил исход войны, и если Швеция еще 12 лет тянула с подписанием мира, то объясняется это не ее способностью оказывать сопротивление, а неуязвимостью ее коренных земель – Россия не обладала достаточным флотом, чтобы угрожать ей вторжением. Полтавская виктория имела огромное международное значение: был восстановлен распавшийся Северный союз, ставленник Карла XII на польском троне Станислав Лещинский бежал из Варшавы, и польским королем вновь стал Август II. Престиж России и ее полководца поднялся на небывалую высоту, и царь, отправившийся после Полтавы за границу, пожинал плоды успеха: перед ним заискивали и добивались благосклонности коронованные особы Европы.

Кампания 1710 года позволила русским войскам без особого труда утвердиться на южном побережье Балтийского моря, были взяты крепости Рига, Ревель, Кексгольм, Динамюнде, а также Выборг. Правда, под Ригой осаждавшая крепость армия понесла значительные потери, но не от неприятеля, а от чумы, унесшей около десяти тысяч человек.

Ничто уже не могло повернуть ход событий вспять. Даже Прутский поход, поставивший русскую армию в такое критическое положение, что и поныне нельзя с точностью установить, как ей удалось выбраться из мышеловки, не мог поколебать престижа России в международных делах. Сколь критическим было положение русской армии на Пруте, свидетельствует готовность Петра, ради заключения мира, вернуть все завоеванные территории, за исключением выхода к морю на Неве. Даже Псков царь готов был отдать шведам, а «буде же того мало, то отдать и иные провинции», – наставлял царь своего уполномоченного на переговорах. Подобных жертв от России, однако, не потребовалось – османы «довольствовались» передачей им Азова и разрушением Таганрога и Каменного Затона.

После изгнания шведов из Прибалтики события Северной войны протекали довольно вяло. Отчасти это объяснялось возникшими в стане союзников противоречиями, отчасти отсутствием у России линейного флота, о котором царь стал проявлять особое попечение после Полтавы. Померанская операция 1712–1713 годов, в результате которой русские войска совместно с союзниками изгнали шведов из Померании, а также две морские победы русского флота – у мыса Гангут в 1714 и у Гренгама в 1720 году – оживили затянувшиеся на десятилетие военные действия.

Особую радость Петра вызвала Гангутская операция, которую он любил сравнивать с Полтавской викторией. Сравнение было данью увлечения царя кораблестроением и военно-морским флотом, ибо победа у Полтавы сопровождалась полным разгромом и ликвидацией армии Карла XII, солдаты и офицеры которой либо сложили головы на поле битвы, либо сложили оружие у Переволочны, в то время как у Гангута было захвачено несколько кораблей и пленен контр-адмирал Эреншельд. Подлинное значение этого сражения в том, что оно было первой морской победой русского флота. Морское сражение у Гренгама закрепило успех Гангута и обеспечило военно-морскому флоту России господствующее положение в Балтийском море.