Дина Каминская - Записки адвоката Страница 2

Такой была реакция власти. В то же время множество людей отдавало должное честности и мужеству адвокатов. Никогда еще в российской истории престиж профессии не был так высок.

Ах, честное русское слово —луч света в кромешной ночи. —

пел замечательный бард Юлий Ким в «Адвокатском вальсе», который он посвятил С.В. Каллистратовой и Д.И. Каминской.

А Давид Самойлов, друг Д.И. Каминской, в стихотворении, обращенном к ней, написал:

Кто устоял в сей жизни трудной,Тому трубы не страшен суднойЗвук безнадежный и нагой.Вся наша жизнь – самосожженье,Но сладко медленное тленьеИ страшен жертвенный огонь.

Д.И. Каминская и С.В. Каллистратова олицетворяли период возрождения российской адвокатуры так же, как Александров, Спасович, Плевако и их именитые коллеги – ее золотой век.

Современный, четвертый этап истории российской адвокатуры ведет отсчет с начала 90-х годов, когда руководство Минюста по недомыслию и безответственности позволило практически любой группе юристов объявлять себя коллегией адвокатов. В адвокатуру хлынул поток людей, скомпрометировавших себя на работе в милиции, прокуратуре и в суде. Прежде доступ к профессии адвоката этой публике был закрыт. Новый «призыв» не мог не оказать влияния на нравственный и профессиональный уровень адвокатуры. Хочется надеяться, что этот период истории нашей адвокатуры окажется не слишком продолжительным, тем более что нужда в отважных адвокатах уже появилась.

В конце 60-х годов Д.И. Каминская прочно занимала место в числе лучших московских адвокатов. Мастерство и талант ее были столь очевидны, что получили признание даже на государственном уровне. В книге о советской адвокатуре, вышедшей не только на русском, но и на иностранных языках, содержалась высокая оценка ее работы. Но настоящую славу Д.И. Каминской принесли политические защиты.

Д.И. Каминская участвовала практически во всех самых громких процессах конца 60-х-начала 70-х годов. Ее подзащитными были Владимир Буковский, Юрий Галансков, Илья Габай, Павел Литвинов, Лариса Богораз, Анатолий Марченко, активисты движения за возвращение на родину крымских татар, высланных Сталиным в Среднюю Азию. Об этих делах Д.И. Каминская рассказывает в своей книге, и, разумеется, излишне ее пересказывать. Однако об одном из дел нельзя умолчать. Это ее первый политический процесс – дело Владимира Буковского.

22 января 1967 года около 6 часов вечера в центре Москвы, у памятника Пушкину, несколько десятков молодых людей провели демонстрацию с требованиями освободить арестованных КГБ Добровольского, Галанскова, Лашкову и Радзиевского и пересмотреть статьи Уголовного кодекса об антисоветской агитации и пропаганде и о «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Руководил демонстрацией двадцатичетырехлетний Владимир Буковский. О готовящемся выступлении молодежи в КГБ знали заранее. Участников демонстрации схватили, едва они развернули лозунги. На скамье подсудимых рядом с Буковским оказались два его товарища.

С первых шагов следствия Буковский занял непримиримую позицию. Он признавал все фактические обстоятельства: и то, что он был инициатором демонстрации, и то, что сочинял и изготавливал лозунги, и то, что вывел своих друзей на площадь. При этом обвиняемый настаивал на своем праве устраивать демонстрации, критиковать действия властей, вступаться за арестованных, требовать отмены законов – словом, открыто заявлять и отстаивать гражданскую позицию, поскольку это право записано в Конституции СССР. На самом деле Конституция СССР, по остроумному замечанию одного зарубежного советолога, была «документом, не рассчитанным на применение». Требование соблюдать эту Конституцию, принимать ее всерьез означало потрясение основ советского строя. Кто настаивал на соблюдении фальшивой Конституции, объявлялся врагом режима, его ждали Мордовские лагеря.

Перед Д.И. Каминской и ее коллегами, адвокатами двух других обвиняемых, возник роковой для советской адвокатуры вопрос о пределах дозволенного в политическом процессе. Традиция состояла в том, чтобы просить суд о снисхождении, поскольку спорить с обвинением было опасно для адвоката. Однако Д.И. Каминская, вступая на путь политической защиты, сразу установила для себя высшую планку – требование полного оправдания подзащитного. Признавать вслед за Буковским, что он совершил все вменяемые ему действия, и при этом утверждать в суде, что он невиновен, и требовать его оправдания, означало, что адвокат защищает не только «преступника», но и преступление. В глазах власти такой адвокат немедленно превращался из защитника подсудимого в соучастника преступления, поскольку защищал «право на преступление». Но именно это сделала Д.И. Каминская, потребовав оправдания Буковского.

Из всех возможных вызовов, которые адвокат способен бросить власти, этот самый дерзкий и опасный.

Два других адвоката, участвовавших в деле, последовать примеру Каминской не решились.

К сожалению, сегодня мы лишены возможности читать судебные речи Д.И. Каминской. Сама она не готовила их для издания. Никто не собирал этот бесценный для истории адвокатуры материал. Немногочисленные сохранившиеся стенограммы разрознены и недоступны читателю. Но, кажется, еще не потеряна надежда отыскать и опубликовать их. КГБ, следя за рассмотрением в судах дел, изготовленных в недрах ведомства, вел звукозапись процессов. Расшифрованные стенограммы речей должны храниться в архивах госбезопасности, и извлечение их оттуда со временем вполне возможно.

Защитительные речи выдающихся адвокатов – всегда самая яркая и наиболее впечатляющая часть судебного процесса. Но речь – только финал, венец работы защитника до суда и во время судебного следствия. Как часто, перечитывая судебные выступления ораторов Античности, знаменитых французских мэтров или корифеев золотого века российской адвокатуры, досадуешь на невозможность проследить за подготовительной работой мастеров. Узнать, как они добывали материал для своих шедевров, как это удавалось им в борьбе с противниками, стремившимися утаить или исказить правду. И если речи Д.И. Каминской сегодня еще недоступны нам, то благодаря «Запискам адвоката» у нас появилась редкая возможность пройти рядом с выдающимся защитником весь путь от первого знакомства с обвиняемым до приговора и побывать, как говорится, в его мастерской. Эту возможность дала нам Д.И. Каминская, описывая нашумевшее в свое время «Дело мальчиков».

В июне 1965 года в районе подмосковного писательского поселка Переделкино исчезла пятнадцатилетняя школьница Марина К. Через несколько дней ее труп нашли в местном пруду. Экспертиза установила, что Марину изнасиловали, а затем утопили. Спустя два месяца арестовали человека, раньше судимого за изнасилование и другие преступления. Он «чистосердечно» сознался, что изнасиловал и убил Марину ножом, а потом сбросил в пруд. После получения заключения судебно-медицинской экспертизы, не обнаружившей на теле Марины никаких ножевых ранений, арестованного освободили. «Чистосердечное» признание оказалось самооговором, вырванным у него в результате так называемых незаконных методов следствия.