Леонид Хинкулов - Франко Страница 2

Здесь, в отцовской кузнице на пригорке, маленький Ивась и прошел свою первую жизненную школу.

Иван Яковлевич Франко родился 27 августа 1856 года в селе Нагуевичи Дрогобычского уезда, в Галиции, которая входила тогда в состав Австро-Венгерской монархии.

Ивася рано начали учить грамоте. И еще до школы мальчик прочитал на украинском языке «Венок русинам на обжинки» известный сборник Якова и Ивана Головацких. Там были помещены произведения украинских писателей, народные песни, сказания, легенды.

А когда Ивасю исполнилось шесть лет, его отдали в начальную сельскую школу.

В одно ясное утро мать умыла его, причесала тщательнее, чем обычно, принарядила, как могла, и отец повел его в соседнее село Ясеница Сольная. Возле большого дома с соломенной крышей и трубой они остановились.

— Видишь эту хату? — сказал отец. — Это школа, сюда будешь ходить учиться.

Прямо к школе выходил двор дяди Ивася — Павла Кульчицкого. Этому симпатичному, по словам Франко, человеку и препоручили мальчика на ближайшие годы.

В школе Ивась научился читать и писать по-немецки и по-польски, счету и церковному пению.

Ученье давалось мальчику легко, да и дядя охотно ему помогал. Но в школе ребенок всего натерпелся. В своей небольшой новелле «Карандаш» писатель потом расскажет, как пьяный учитель чуть ли не до смерти избил мальчугана. А тот всего-навсего потерял по оплошности свой собственный огрызок карандаша…

В доме дяди и в родной семье Ивася все жили в мире и дружбе. Тем острее почувствовал он жестокость, насилие, чинимое одним человеком над другим. «И теперь еще, спустя шестнадцать лет, когда я вспоминаю эту минуту, — писал Франко, — мне кажется, что она надолго ошеломила меня, как удар камнем по темени, и что будь таких минут в моем детстве много, из меня вышел бы такой же болван, каких мы сотнями видим в каждой низшей школе нашего края, — несчастные, забитые физически и духовно дети, чьи нервы сызмалу притупили страшные, отвратительные сцены, а мозги с шести лет засорила учительская муштра».

А тут еще все новые рассказы взрослых… Жутким видением этих далеких лет осталась в памяти Франко детоубийца. Забитая, задерганная с малолетства девушка, которую за угрюмость и мрачность все звали Пугало. Она была на селе чужой, пришлой. При встрече ее обходили молча сторонкою, хотя она ни разу никому не сказала недоброго слова.

Она и вообще была неразговорчива. Никому и ни на что не жаловалась. Только в ту страшную грозовую ночь, когда с нею стряслась беда, односельчане слышали, как под старым Микитичевым дубом кто-то тяжко стонал и плакал: «Ой, доленька моя! Ой, дитятко мое! Ой, жизнь моя беспросветная!»

Тягостные впечатления ранили душу ребенка, но и закаляли ее. Уже тогда вырастала в нем стойкость. Пока еще неосознанно, ощупью мальчик шел к мысли: человек слаб оттого, что слишком покорно сгибается под тяжестью обстоятельств. Все может быть иначе, стоит только очень этого захотеть…

У Франко есть рассказ «Под навесом». Писатель считал его программным для себя.

Крестьянский мальчишка Мирон уснул на высоком стоге сена, под открытым навесом. И вдруг его разбудил гул приближающейся грозы с градом. Кругом — золото колосистой пшеницы; она клонится под порывами ветра, ей гибелью угрожает быстро надвигающаяся буря…

Детское сердце трепещет. Но не от страха перед грозой, а оттого, что град неминуемо погубит хлеб. И маленький Мирон, сам себя не помня, встает на ноги, поднимает вверх руки. И кричит изо всех сил:

— Не смей! Не смей! Здесь тебе не место!

Мальчик гневно грозит небу кулаками:

— Нет, не пущу! Не смей сюда идти! Не пущу!

Сверкают молнии, гремит гром, и стонут тучи.

Но Мирон бесстрашен. Лицо его горит, глаза пылают.

— Возвращайся назад! — кричит он градоносной буре. — Напрасно угрожаешь! Я не боюсь тебя! Ты должна мне повиноваться! Я не пущу тебя!

Маленький Мирон чувствует, что если ослабеет он теперь, опустит руки, сломится, — тотчас же надвинется на поля опустошение, гибель… И он выставляет оба кулака против тучи и как можно громче кричит:

— В сторону! В сторону! Здесь не смей! Ни одного зернышка на ниве! Слышишь?

И грозная туча остановилась, потом повернула к лесу и там — впустую — обрушила свой запас града. Ведь человеку все подвластно, если он движим любовью к народу, если верит в свои силы в борьбе со злом…

В основе этого поэтического рассказа лежит, как указывал автор, действительный эпизод из его детства.

А псевдонимом «Мирон» (или «М») Франко позже подписывался.

II. В ШКОЛЕ ВАСИЛИАН

Восьми лет Ивася отвезли в уездный город Дрогобыч и отдали в так называемую «нормальную» четырехклассную школу, принадлежавшую монашескому ордену василиан. Мальчика приняли прямо во второй класс.

Преподавание велось здесь на немецком языке, и маленькому Ивасю нелегко было, особенно в первый год, овладеть премудростями школьной науки. По-крестьянски одетый, а часто и немытый, огненно-рыжий хлопец постоянно вызывал насмешки одноклассников.

В серых холодных стенах василианской школы Ивась с тоскою вспоминал родное село. Зеленые цветущие луга. Запах клевера и душистой ромашки. Спокойную прозрачную речку с журчащими бродами. Запрятавшись в высоком камыше, он любил подолгу смотреть в воду. Наблюдать, как вылезают из своих пещер пескари, как они мечутся по дну, отыскивая червяков, как выставляют свои тупые мордочки из воды, словно ожидая лакомства.

А кругом тишина. Синее небо, солнце.

И лишь когда в коридоре отчетливо раздавались шаги учителя, Ивась с неохотой пробуждался от своего «золотого сна».

— Идет, идет! — проносилось по классу, словно при приближении грозного царя.

И хотя среднего роста человек с коротко остриженными волосами на круглой бараньей голове — учитель чистописания — вовсе не походил на царя, предостережение было не напрасно.

На одном из первых же уроков учитель так ударил Ивася кулаком в лицо, что тот без сознания свалился на пол, обливаясь кровью.

— Кто отец мальчика? — спросил струсивший учитель.

— Один крестьянин из Нагуевичей, — ответили школьники, отливая водой лежавшего в обмороке товарища.

— Крестьянский сын! Тьфу, какого же черта этим мужикам лезть сюда!

«Зверский поступок учителя сошел ему как ни в чем не бывало, — вспоминает Иван Франко, — как и многие другие зверские его поступки».

…На диво всему классу, в конце года Ивась вышел на первое место — он получил первую награду.

На переводном экзамене, который был, по существу, парадом, присутствовал и отец мальчугана. Ивась его сначала не заметил, но когда Ивася вызвали первым для вручения наградной книги, он услышал, как отец в зале громко заплакал от радости — простой деревенский кузнец из Нагуевичей.