Василий Голубев - Крылья крепнут в бою Страница 2

В одно погожее утро на аэродроме полуострова Ханко 1-я и 2-я эскадрильи готовились к очередным полетам. На подготовку отводилось три напряженных часа. Аэродромная команда еще до рассвета начала таскать тракторами по взлетной и посадочной полосам тяжелые деревянные, окованные железом волокуши, плотно придавливая к земле тонкий слой снега. Техники, расчехлив самолеты, проверяли моторы, готовили пушки, пулеметы и боезапас для стрельбы по конусам и щитам на полигоне.

По плановой таблице в этот день нилоты 1-й эскадрильи, летавшие на давно освоенном самолете И-16 семнадцатой серии (они называли его "штурмовой Ишак" за мощь вооружения), готовились к зачетному упражнению - полету звеном по маршруту с выполнением штурмового удара по наземной цели на полигоне.

Накануне вылета никто из летчиков не знал, какую цель им готовят руководитель полетов и полигонная команда. Об этом они узнают, когда подойдут к месту штурмовки. Может быть, это будут орудийные дворики с макетами пушек и прислуги, может быть, машины, повозки, торпедные катера, а возможно, и различные типы самолетов.

Задача звена - поразить две цели с зачетной оценкой. Такой оценкой каждый пилот для себя считал как минимум четверку. За тройку, а не дай бог, за двойку долго придется, склонив голову, стоять на звеньевом и эскадрильном разборах итогов летного дня. А сегодня будут летать две эскадрильи, поэтому обязательно будет полковой "теплый" разбор, который проведет подполковник Романенко.

Правда, летчики любили такие разборы. Командир полка, участник советско-финляндской войны Герой Советского Союза Иван Георгиевич Романенко, прекрасно знал опыт боев летчиков-истребителей на востоке и в небе Испании, и задания, поставленные Романенко перед летчиками, нужно было выполнять в обстановке, приближенной к боевой, и с соответствующими результатами. Если же по нерадивости пилот получал оценку ниже посредственной, то на разборе ему бывало жарко.

Не все в летной боевой подготовке зависит от опытного командира полка. Были и определенные объективные, как принято говорить, причины, которые не позволяли приблизить летчика к настоящей боевой обстановке. Это были ограничения по эксплуатации самолетов, которые из месяца в месяц ужесточались.

На самолетах И-16 ряда серий, а также на "чайках" стояли моторы повышенной мощности и винты с изменяемым шагом. Максимальная скорость вращения винта в полете - до 2500 оборотов и даже более. А допустимыми считались 2300 оборотов. Летать на оборотах менее 2100 по инструкции тоже не разрешалось, что удивляло технически грамотных летчиков и техников полка.

Причиной этих ограничений было несколько аварий, происшедших из-за остановки моторов. И пока конструкторы работали над устранением изъянов в работе материальной части, летчики имели право летать только при условии, если крен не больше 45 градусов, скорость не превышает 400 километров в час, угол пикирования не более 35 градусов. Фигуры высшего пилотажа и воздушный бои категорически воспрещались. Можно было делать только боевые развороты в одиночных и групповых полетах.

Единственным утешением пилотов были стрельбы по буксируемому конусу, а также но различным макетам на полигоне или пролеты звеном над аэродромом крыло в крыло.

Правда, была маленькая отдушина сердцу летчика, если кому-то из дежурного звена выпадало счастье вылететь на перехват самолета-нарушителя, которых, кстати, к весне 1941 года стало появляться с каждой неделей все больше.

В этом случае, вопреки инструкциям, можно было развивать максимальную скорость, выполнять любой маневр. Стрелять строго воспрещалось. Летчики звена обязаны были подойти к нарушителю с обеих сторон, а ведущий - выйти вперед и покачиванием крыльев "пригласить" его на ближайший аэродром на посадку. Предупредительный огонь давать тоже не разрешалось. Такая вежливая встреча заканчивалась опознаванием типа самолета-нарушителя, его государственной принадлежности и расставанием над Финским заливом или Балтийским морем.

Так было и в тот раз. Летчики двух эскадрилий одеты еще по-зимнему - в меховых комбинезонах, унтах, в новых зимних шлемофонах, позволяющих пользоваться приемно-передающей радиостанцией. Правда, эти станции были лишь на самолетах командира полка и командиров эскадрилий. Пилоты стояли неплотным строем впереди линейки и внимательно выслушивали метеоспециалиста. Тот сообщил, что погода будет устойчивая, ясная, ветер северо-восточный 5-8 метров в секунду под углом 45 градусов к полосе взлета и посадки. Быстро подошел к середине строя очень энергичный в движениях капитан Алексей Тарараксин - начальник оперативного отделения полка. Он сообщил о режиме в районе полетов и сигнале "Я свой" на данный день. Обычно этот сигнал состоял из двух левых или правых покачиваний крыльями либо пуска зеленой или красной ракеты. Затем дал последние указания руководитель полетов. Он задал двум летчикам 2-й эскадрильи контрольные вопросы, на этот раз не каверзные. Ответы последовали правильные. В этот день руководителем полетов был заместитель командира полка капитан Ильин. Он недавно заменил Героя Советского Союза капитана Петра Васильевича Кондратьева, очень волевого, требовательного человека, проявившего исключительное мужество и умение наносить штурмовые удары по войскам противника в финскую кампанию. Капитан Кондратьев был переведен в 5-й авиаполк, который готовился первым осваивать новые самолеты МиГ-З и Як-1. Капитан Ильин тоже боевой летчик, он провел десятки ожесточенных боев в небе Испании на самолете И-16, был награжден орденом Красного Знамени.

После паузы руководитель полетов задал еще один вопрос: "Знаете ли, что нужно учитывать сегодня при взлете и посадке?" Все промолчали. Капитан Ильин подождал минутку, оглядел летчиков с правого фланга до левого, потом взглянул на лист плановой таблицы и негромко сказал: "Товарищ Цоколаев, что на мой вопрос ответите?" Цоколаев сказал: "Ногой нужно удерживать точное направление взлета". Большинство летчиков негромко рассмеялись, а всегда находчивый и острый на слово Алим Байсултанов, летчик второго звена, добавил: "И головой..." Смех усилился, но сразу прекратился, как только командир полка, стоявший до этого момента безмолвно, твердым голосом скомандовал: "Смех в строю прекратить! Вопрос всем поставлен серьезный, тем более что взлетная полоса по ширине ограниченного размера, естественные препятствия находятся близко от линии взлета и посадки. Подумайте и ответьте, товарищ Цоколаев!"

Невысокая, коренастая фигура "кавказца" - так его называли друзья как-то сжалась, может быть, ему вспомнился недавний очень неприятный случай в его полетах.