Василий Балакин - Фридрих Барбаросса Страница 20

СОБИРАНИЕ СИЛ

Вступив в пределы родной Германии, Барбаросса мог, наконец, вздохнуть с облегчением. Италия, настороженно встретившая и столь недружелюбно проводившая его, осталась позади. Дома по крайней мере ничто не угрожало его жизни. Теперь можно было, безмятежно покачиваясь в седле, продолжать движение, не озираясь по сторонам в ожидании очередной засады. С тех пор как его голову увенчала королевская корона, Фридрих почти непрерывно находился в пути, продвигаясь от одной цели к другой. И теперь, возвращаясь на родину обладателем императорского титула, он обдумывал свои дальнейшие действия. Предстояли трудные решения и важные дела. Две короны, королевская и императорская, были тяжелы, обязывали ко многому. Первым делом надлежало восстановить мир и порядок в стране, прекратить усобицы, с новой силой разгоревшиеся за время его отсутствия.

Сразу же по возвращении в Германию, уже в октябре 1155 года, Фридрих созвал в Регенсбурге рейхстаг, дабы вознаградить Генриха Льва, столь самоотверженно сражавшегося за него в Италии, Баварским герцогством. Собралось гораздо больше князей, чем он ожидал, «ибо, — несколько подобострастно заметил хронист, — всем оставшимся дома его деяния внушили такой страх, что они старались снискать его милость». Однако Генрих Язомиргот, лицо, более других заинтересованное в предмете обсуждения, не явился и на сей раз. Барбаросса не мог долее тянуть с решением этого больного вопроса, а посему объявил о передаче Баварии Генриху Льву, после чего баварская знать сразу же присягнула своему новому герцогу. То же самое проделали и граждане Регенсбурга, предоставившие Генриху даже заложников.

Барбароссу переполняло смешанное чувство облегчения и досады. Хорошо, что выполнены все обязательства в отношении кузена Генриха, но теперь он, германский король и римский император, еще больше будет зависеть от доброй воли этого могущественного, несоизмеримо более могущественного, чем он сам, герцога. Хотелось по-доброму уладить отношения и с другим родственником, своим дядей Генрихом Язомирготом, сопротивление которого еще отнюдь не было сломлено. Фридрих пообещал себе, что сделает все возможное для примирения с ним. Чтобы хоть чуть-чуть дать выход эмоциям, а заодно и показать, что он не потерпит какого бы то ни было умаления своих прав, император покарал большим денежным штрафом нового епископа Регенсбургского, приступившего к исполнению своих обязанностей, не дожидаясь, когда Фридрих совершит надлежащий обряд инвеституры. Тогда же и Верона прислала своих представителей в Регенсбург, чтобы те просили императора о прощении за инцидент в Веронском ущелье. С первого посещения Италии, менее чем за год пребывания там, Барбаросса заставил уважать себя.

Завершив Регенсбургский рейхстаг, император занялся восстановлением мира и порядка в стране. В сопровождении блестящей свиты из герцогов, маркграфов, архиепископов и епископов, бок о бок с грозным Генрихом Львом, он объезжал баварские и прирейнские области, раздираемые непрерывными усобицами. Повсюду он вершил суд и расправу, с неумолимой строгостью приводя в исполнение заповедь о мире. В Вюрцбурге он урегулировал вопрос о сборе пошлин на Майне, прежде произвольно взимавшихся большими и малыми господами, устранив тем самым препятствие, серьезно затруднявшее движение по этой важнейшей водной магистрали. В Кельне, где его торжественно принимали архиепископ и горожане, он провел большое судебное разбирательство. Без сомнений и опасений он привлекал к ответу даже самых знатных господ. Отпраздновав Рождество и новый год в Вормсе, он и там учинил суд, покарав виновных в нарушении мира в то время, когда сам он совершал поход в Италию. Тогда недавно назначенный архиепископ Майнцский с чрезмерным усердием принялся возвращать церковные владения, утраченные его предшественником, что вызвало недовольство у держателей ленов, расценивших это как посягательство на свои свободы. Под предводительством пфальцграфа Германа фон Шталека они принялись грабить и опустошать владения и разрушать бурги архиепископства, не давая пощады также церквям и монастырям. Вынеся крутой приговор, Фридрих прекратил роковую распрю между архиепископом Майнцским и пфальцграфом Рейнским: оба они были присуждены к позорному наказанию несения собаки. И если престарелого архиепископа в последний момент освободили от кары, то гордый пфальцграф должен был вместе с десятью соответчиками на глазах у собравшихся князей и многочисленных ротозеев из простого народа пронести на расстояние мили шелудивого пса. От пережитого позора он впал в меланхолию и вскоре умер, перед смертью успев принять монашеский постриг. Освободившееся пфальцграфство Фридрих, воспользовавшийся собственным правом верховного сюзерена, передал своему сводному брату Конраду, старшему сыну от второго брака отца. Тем самым попал в надежные руки важнейший имперский лен, имевший особое значение для расширения владений рода Штауфенов в прирейнских областях Франконии.

В конце января 1156 года Барбаросса в сопровождении нескольких герцогов прибыл в Страсбург, где состоялась важная для него встреча с архиепископом Безансонским Гумбертом. В ходе этой встречи обсуждалось намерение императора вступить в брак с Беатрикс, дочерью покойного графа Рено Бургундского. После случившейся годом раньше смерти ее опекуна, графа Маконского, приходившегося ей родным дядей, Беатрикс стала наследницей всего графства Бургундского. Для Фридриха это была весьма выгодная партия, позволявшая вступить во владение всей Бургундией. Предполагавшийся ранее династический брак с византийской царевной, дочерью императора Мануила Комнина, так и не состоялся из-за разногласий в связи с Южной Италией, к обладанию которой стремились оба императора, римский и византийский. Фридрих, в сердце которого уже зародилась любовь к юной Беатрикс, не жалел об этом разрыве.

Продолжив затем поездку по стране ради восстановления мира и порядка, он примирил с Генрихом Львом архиепископа Бремен-Гамбургского, участвовавшего в заговоре против Генриха, устроенном князьями во время пребывания герцога в итальянском походе. В марте император восстановил мир на Нижнем Рейне, а в середине апреля, не прекращая объезд своих владений, прибыл для празднования Пасхи в Мюнстер. Примерно через месяц он произвел важные перемены в своем ближайшем окружении. Воспользовавшись кончиной архиепископа Кельнского Арнольда, исполнявшего также обязанности руководителя имперской канцелярии, он назначил на эту должность молодого пробста из Хильдесхайма Райнальда Дассельского. Ровесник Барбароссы, он в значительной мере был сходен с ним характером и складом ума, а главное — своими взглядами на природу и цели королевской власти. Даже среди друзей Фридриха он был выразителем весьма радикальных настроений, требуя не только равноправия римского императора с папой, но и верховенства над ним, ибо папа, по его утверждению, являлся не кем иным, как римским епископом и, таким образом, подобно любому другому князю церкви — имперским вассалом. Это верховенство, в прежние века неоднократно находившее свое выражение в том, что немецкие правители ставили папами своих сторонников, представлялось ему необходимой предпосылкой для осуществления задуманной с большим размахом программы возрождения Империи во всем ее величии. Назначение умного, ловкого и энергичного пробста из Нижней Саксонии на должность первого советника императора должно было перечеркнуть все тайные надежды сторонников папы в Империи на возвращение к временам церковного всевластия.