Гарольд Лэмб - Тамерлан. Правитель и полководец Страница 20

Когда они перебрались через Сырдарью в ожидании отдыха и развлечений после своего бескровного похода, то заметили конный отряд примерно одинаковой численности с их собственным, двигавшийся на север. Они спросили, куда направляется этот отряд.

– Мы намерены настичь монгольские орды, которые вы не нашли, – ответили им.

Сначала военачальники разгневались, потом призадумались. Вместо того чтобы продолжать путь к Тимуру, они отправились вместе с встретившимся отрядом на поиски монголов. Только через год их объединенные силы возвратились в Самарканд, перезимовав в горах. Зато они привели с собой стада скота монголов, отчет о численности уничтоженных врагов и разоренных деревень. Тимур похвалил всех участников похода и вознаградил их как следует, не упомянув о неудаче первой экспедиции двух военачальников. Если бы он это сделал, то те посчитали бы себя обесчещенными и покинули бы его войско, чтобы начать кровавый междоусобный конфликт.

Другие ханы, обиженные по каким-то причинам или чересчур самостоятельные, в самом деле покинули Тимура и укрылись в своих крепостях. Однако вскоре они обнаружили у своих стен конницу эмира. Их выдворили из укрытий, привели на ковер перед эмиром, который одарил строптивых ханов. Командира же, бежавшего с поля боя, разыскали, лишили оружия и привязали к седлу осла лицом к хвосту. Несколько дней его возили так по улицам Самарканда под смех и улюлюканье горожан.

Хан Кайхосров из Катлана, происходивший из знатной персидской семьи, дезертировал при столкновении с противником в пустыне близ Хивы. Жестокое сражение завершилось победой войск Тимура. Именно там погиб Элчи-бахатур, переплывая на коне реку вслед за шейхом Али-бахатуром и Хитай-бахатуром. Кайхосрова выследили, схватили и привели на суд военачальников и шариатских судей. После суда его без промедления казнили.

– Служить нашему повелителю – большая честь, – говорили опытные воины новым вассалам. – Кто говорит иначе, тот лжет.

Среди новых военачальников, присоединившихся к Тимуру, были сыновья монголов, понявшие бесполезность сопротивления. К ним относились Баян, сын Бикиджука, не забывший, что человек, ставший теперь эмиром, пощадил ранее его отца, и Хитай-бахатур, сообразительный китаец, угрюмый и вспыльчивый племенной вождь, носивший кожаную тунику с конской гривой, спадающей с плеча. Как ни удивительно, он быстро подружился со столь же экспансивным шейхом Али.

Оба эти военачальника командовали авангардом войск Тимура, гонявшимся за монголами, обнаруженными в укрепленном лагере на берегу небольшой реки. Бахатуры задержались близ этого места и несколько дней совещались, что предпринять. Хитай держался осторожной линии, он предлагал различные маневры, которые позволили бы тюркскому авангарду перебраться через реку без столкновения с конницей монголов.

Шейх Али молчаливо слушал его, очевидно не имея собственного плана. Однако Хитай воспринял его молчание за несогласие и даже подозрение, ведь он происходил из монголов.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он резко.

– Клянусь аллахом, – беспечно ответил шейх, – я думаю о том, как воюют монголы.

Кровь прихлынула к лицу степного воина. Он резко вскочил со своего места.

– Погляди, – сказал он с вызовом, – как ведут себя монголы.

Хитай подозвал своего коня и начал перебираться через реку даже без седла. Он прискакал к удивленным монголам и зарубил первых двух повстречавшихся воинов. Затем его атаковали и повергли наземь несколько всадников.

Шейх Али, наблюдавший за происходящим, был удивлен. Он тоже вскочил и приказал слугам подать коня. Согнувшись в седле, он бросился в реку; с саблей в руке спешил сквозь кольцо вооруженных всадников к Хитаю.

– Ты – безумец! – крикнул Али китайцу. – Возвращайся назад. Быстрее!

– Нет, ты поворачивай назад.

Проклиная все на свете, шейх Али присоединился к Хитаю, и обоих окружили монголы. Военачальники бились до тех пор, пока отставшие конники авангарда не вступили в бой и не освободили их. Затем они снова сели совещаться, успокоившись после инцидента. На этот раз оба пришли к полному согласию.

ПОЕДИНОК С СУФИ

Тимуру приходилось управлять такими людьми и обуздывать их. Для этого нужны были мудрость и несгибаемая воля. О нем с одобрением говорили: «Он справедливо судит и щедро вознаграждает». Воины Тимура с интересом ожидали, как их повелитель примет гонцов, посланных через пустыню главами соседних племен поприветствовать нового эмира и заодно шпионить за ним.

Эти соседи были довольно сильны и нередко грабили местные тюркские племена в годы анархии. Один из них, Суфи из Хорезма, правитель Хивы и Ургенча, а также зоны Аральского моря, по происхождению джалаир, до известной степени находился в вассальной зависимости от приграничных монголов. В его памяти Тимур запечатлелся лишь как бродяга, спасавший свою жизнь от туркменских кочевников в пустыне Кызылкум. Город Ургенч в устье Амударьи – процветающий центр торговли – был обнесен высокой стеной и являлся предметом гордости Суфи.

Он прислал дорогие подарки, а Тимур направил ему в ответ с его гонцом еще более щедрые подарки, попросив, чтобы дочь Суфи, известную своей красотой, отдали в жены его сыну Джехангиру. Какой бы дружелюбной ни казалась эта просьба, она означала, что Тимур рассматривает Суфи своим вассалом, что он оспаривает права хана приграничных монголов и претендует на ханство в прежних границах.

– Я завоевал Хорезм мечом, – ответил Суфи, – и лишь мечом он может быть отнят у меня.

Тимур в ответ на эту дерзость собрался тотчас же выступить в поход, но один мусульманский проповедник уговорил его немного подождать, пока он сам не съездит к Суфи и не убедит его в необходимости договориться с правителем Самарканда. Когда же посланца от духовенства Суфи заключил в тюрьму, у Тимура не осталось оснований воздерживаться от похода.

Он созвал военачальников под свой штандарт и проделал с ними прежний путь бродяжничества. В это время как раз и случилось дезертирство Кайхосрова из Катлана, а также взятие Хивы без всяких осадных орудий. Воины Тимура просто заполнили сухой ров перед стенами города ветками кустарников, а затем взобрались на стены по лестницам.

Как свидетельствует летопись, шейх Али первым полез на стену. Однако следовавший за ним сотник, завидовавший успеху араба, стащил его за лодыжку снова в ров, а сам поднялся на стену и отбивался от хиванцев до тех пор, пока к нему не присоединились другие осаждавшие. Стремительным штурмом Хива была взята, и Тимур отправился к Ургенчу, где укрылся Суфи. Для штурма этого города он нуждался в осадных орудиях – катапультах и баллистах. Пока их делали, поступило послание от Суфи.