Усама ибн Мункыз - Книга назидания Страница 20

Рудван в раздумье опустил голову, не зная, что сказать. Потом он повернулся ко мне и спросил: «Что же мне делать? А ты еще хочешь возвращаться». Я сказал: «Если от моего пребывания здесь будет польза, я останусь». Он сказал: «Хорошо!». И я остался.

Наша беседа с ним неоднократно возобновлялась. И наконец мы условились, что он придет в Дамаск и получит за это тридцать тысяч динаров, – половину деньгами, половину поместьями. Кроме того, ему отведут дом аль-Акики [84], а его приближенным будет выдаваться жалованье из дивана [85]. Он написал условие своей рукой, а у него был прекрасный почерк, и сказал мне: «Если хочешь, я отправлюсь с тобой». – «Нет, – сказал я, – я возьму с собой отсюда голубя, а когда приеду и освобожу для тебя дом и устрою все дело, я выпущу к тебе голубя, а сам сейчас же выйду, чтобы встретить [78] тебя на полдороге, и буду ехать перед тобой». Он согласился на это, и я попрощался с ним и уехал.

Амин ад-Даула очень хотел, чтобы Рудная вернулся в Миср, ради того, что он обещал ему и возбудил в нем жадность. Он собрал для него, сколько мог, войска и отправил его уже после того, как я с ним расстался.

Но едва он вошел в пределы Мисра, тюрки, которые были с ним, изменили ему и разграбили его поклажу [86]. Он был вынужден искать защиты у одного бедуинского племени и послал гонцов к аль-Хафизу, прося у него пощады. Затем он возвратился в Каир, но сейчас же по прибытии аль-Хафиз приказал заключить его в тюрьму вместе с сыном [87]. Около этого времени [88] мне случилось приехать в Миср. Рудван был заключен в одном доме около дворца; он пробуравил железным гвоздем стену в четырнадцать локтей толщиной и в ночь на четверг [89] бежал из тюрьмы. У него был родственник среди эмиров, который знал о его предприятии. Он находился около дворца, поджидая его, и приготовил для него отряд из лаватидов. Они пошли к Нилу и переправились в Гизе [90]. Весь Каир был взволнован его бегством. На другое утро он был в своем дворце в Гизе, и народ стал собираться около него. Войско Мисра уже приготовилось сразиться с ним. В пятницу рано утром Рудван переправился в Каир, а войско Мисра во главе с Каймазом, «начальником ворот» [91], облачилось в доспехи для битвы. Когда он подошел к ним, то легко обратил их в бегство и вступил в Каир.

Я подъехал со своими товарищами к воротам дворца, прежде чем Рудван вошел в город. Я нашел ворота запертыми, около них не было никого. Тогда я вернулся обратно и оставался в своем доме. [79]

Рудван же расположился у мечети аль-Акмар [92]. Около него собрались эмиры, ему стали приносить припасы и деньги. Аль-Хафиз собрал в своем дворце несколько негров, которые напились допьяна. Тогда он велел открыть им ворота дворца, и они вышли, намереваясь схватить Рудвана. Когда поднялся крик, все эмиры, собравшиеся около Рудвана, сели на коней и разъехались. Он вышел из мечети и обнаружил, что стремянный забрал его коня и скрылся. Один из молодых стражников увидел, что Рудван стоит у дверей мечети, и сказал: «О господин мой, не сядешь ли на моего коня?» – «Хорошо», – сказал Рудван. Юноша подскакал к нему с мечом в руках, нагнулся, как бы собираясь сойти с коня, и ударил Рудвана мечом. Тот упал, а тем временем подоспели негры и убили его. Жители Мисра разделили между собой мясо Рудвана, чтобы поесть его и стать храбрецами [93].

В этом было бы назидание и поучение, если бы не проявилась тут божественная воля.

Один из моих сирийских друзей получил в тот день много ран. Его брат пришел ко мне и сказал: «Мой брат при смерти: он ранен мечом и другим оружием туда-то и туда-то. Он без сознания и не приходит в себя». – «Вернись, пусти ему кровь», – сказал я. «Из него уже вышло двадцать ритлей [94] крови!» – воскликнул брат раненого. «Вернись, пусти ему кровь, – повторил я. – Я опытнее тебя в ранах, и для него нет другого лекарства, кроме кровопускания». Он пошел и не показывался часа два, потом возвратился радостный и сказал мне: «Я пустил ему кровь, и он пришел в себя, сел, поел и попил; опасность для него миновала». – «Слава Аллаху, – сказал я. – Если бы я не испробовал этого на самом себе несколько раз, я бы не стал тебе советовать». [80]

ВЕРОЛОМСТВО КОРОЛЯ ФРАНКОВ

После этого я перешел на службу к аль-Малику аль-Адилю Нур ад-Дину, да помилует его Аллах. Он написал аль-Малику ас-Салиху [95], прося его отправить моих жен и детей, которые остались в Мисре. Аль-Малик ас-Салих хорошо обходился с ними, но он вернул гонца обратно с извинением, что боится за них из-за франков. Мне он написал: «Возвращайся в Миср. Ты ведь знаешь, какие у нас с тобой отношения. Если же ты не расположен к живущим во дворце, тогда отправляйся в Мекку. Я пришлю тебе грамоту, которой дам в управление город Ассуан [96], и дам тебе подмогу, чтобы ты был в состоянии воевать с абиссинцами. А Ассуан ведь один из пограничных мусульманских городов. Я пришлю к тебе туда твоих жен и детей».

Я посоветовался с аль-Маликом аль-Адилем и старался узнать его мнение. Он сказал мне: «О Усама, ты не верил себе, когда спасся из Мисра с его смутами, а теперь опять вернешься туда. Жизнь слишком коротка для этого! Я пошлю к королю франков взять пропуск для твоей семьи и отправлю кого-нибудь привезти их». [81]

И он, да помилует его Аллах, послал взять у короля [97] пропуск, действительный на суше и на море.

Я послал пропуск со своим слугой вместе с письмом аль-Малика аль-Адиля и моим к аль-Малику ас-Салиху. Аль-Малик ас-Салих отправил мою семью на собственной барке в Дамиетту [98], снабдив их всем необходимым, деньгами и припасами, и дал свои распоряжения относительно их. От Дамиетты они отплыли на франкском судне. Когда они приблизились к Акке [99], франкский король, да не помилует его Аллах, послал в маленькой лодке отряд своих людей, которые подрубили корабль топорами на глазах наших людей. Король, приехавший верхом, остановился на берегу и приказал разграбить все, что было на корабле. Мой слуга добрался к королю вплавь, захватив с собой пропуск, и сказал ему: «О король, господин мой, не твой ли это пропуск?» – «Верно, – ответил король, – но обычай мусульман таков: когда судно потерпит крушение у берегов их страны, жители этой страны грабят его». – «Что же, ты возьмешь нас в плен?» – спросил мой слуга, и король отвечал: – «Нет». Он, да проклянет его Аллах, поселил их всех в одном доме и велел обыскивать женщин, пока у них не отобрали все, что с ними было. На судне они захватили украшения, сложенные там женщинами, платья, драгоценные камни, мечи и оружие, золото и серебро, приблизительно на тридцать тысяч динаров. Король забрал все это и выдал им пятьсот динаров со словами: «С этим вы доберетесь до вашей страны». А их было, мужчин и женщин, около пятидесяти душ.