Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена Страница 20

Знаю, что все русские летчики получили награды, и не по одной. Наверное, правильнее просмотреть приказы военного министерства о награждениях начиная с 1914 года.

В воспоминаниях о прошлом русской военной авиации — рукописи бывшего командующего Вячеслава Матвеевича Ткачева — упоминается летчик-доброволец Белоусов, который доставил французскому командованию необыкновенной ценности данные. Произведенная им воздушная разведка в тылах противника позволила определить направление движения двух немецких армий, и Военная медаль отмечает его заслуги в операции, названной потом «Чудо на Марне».

Это произошло в начале сентября 1914 года. Развернувшееся наступление немцев, захвативших множество французских городов, заставило главнокомандующего Жоффра готовить серьезное наступление на противника, приближавшегося к Парижу. В самый решительный момент, когда определялось направление контрудара, Белоусов вместе со своим командиром эскадрильи капитаном Жанеро вылетели на разведку. Они обнаружили, что армия немецкого генерала Клука изменила направление движения, оголив линию фронта на несколько десятков километров, что было совершенно неожиданным. В этот прорыв и устремились французы. Битва на Марне закончилась отступлением немцев и стала называться «чудом» — так близко в тот момент подошли к победе немцы, а французы к катастрофе.

Победа эта стала возможной и благодаря верной союзническому долгу России, которая без подготовки начала наступление на Восточном фронте и оттянула на себя еще два немецких корпуса, которые были срочно переброшены с Запада.

Глава французской разведки Дюпон говорил: «Воздадим должное нашим союзникам — наша победа достигнута за счет их поражения».

…Продолжаю изучать бумаги военного министерства Франции.

Никакого порядка в этих приказах! Стал смотреть по алфавиту, оказывается — перечисление награжденных произвольное. К тому же одни документы перемежаются другими — приказами по армии, где упоминание подвига равносильно награде и дает право названному в этой реляции носить на ленточке звездочку… Нет Белоусова, не нашел либо пропустил. Всегда ли узнаешь русскую фамилию во французской транскрипции?.. Но вот — это же Виктор Федоров! «21-й армейский корпус. Приказ № 84 от 26 марта 1916 года.

Сержант Федоров, эскадрилья С-42. 14 марта атаковал один четыре самолета противника. Три обратил в бегство, четвертый посадил на своей территории. Самолет Федорова получил 17 пуль. 19 марта в первом полете атаковал три самолета, во втором полете — четыре. Оба раза заставил неприятеля обратиться в бегство».

Вот это находка! Молодец Федоров! Две цитаты из приказов и две звездочки на мундире сержанта. С Федоровым дело пошло веселее. Теперь я знаю в какой эскадрилье он служил, в какой армии воевал. Найду и реляцию, за что награжден Военной медалью: «Пилот, полный энергии и отваги, не раздумывая, атакует немецкие самолеты…»

Кто никогда не занимался подобными поисками, даже не может себе представить состояние «охотника» за фактами, когда перед ним встают из небытия дела давно минувших дней. Окрыленный успехом, взволнованный ожившими в моем воображении событиями, показываю находки майору Коломбье, прошу снять фотокопии. Майор доволен, что указал правильный путь, дал нужные материалы. А у меня дело пошло — удача за удачей: фотография летчика Эдуарда Пульпе, рижанина… А вот, с закрученными усами, Иван Кириллов!

Теперь, когда я знаю номера частей, нужно попасть в архив военно-воздушных сил Франции. Пусть прошло шестьдесят лет, прогремела еще одна война, снова терзали земли гордой Франции ненавистные оккупанты, все равно — должны сохраниться хоть какие-то документы!

…Старинный, неприступный с виду, грозный замок Венсенн. У ворот открывают шлагбаум машинам два солдата в ярко-синих мундирах с большими красными эполетами, прямо генералы!.. К моему удивлению, у бокового входа нет никакого контроля. Следуя указаниям стрелки с надписью «Историческая служба», вхожу в подъезд, поднимаюсь на второй этаж. Адъютант начальника уже предупрежден о визите советского писателя и сразу проводит в кабинет.

Начальник архива генерал Кристьен, коренастый, слегка располневший человек, одетый в штатский костюм, хорошо сидящий на его широких плечах, нисколько не похож на архивариуса. Обветренное, мужественное лицо выдает бывалого солдата, а реплики, вся манера вести разговор свидетельствуют о живости ума.

— Очень хорошо, весьма своевременно вы занялись этими поисками. Нас столько объединяет! Об этом нельзя забывать.

— Мы же авиаторы, генерал…

Я и не заметил, когда генерал распорядился, но вот уже в нашей беседе принимает активное участие молодой стройный блондин, похожий на положительного киногероя, майор Лешуа. Ему поручено заниматься моими делами.

Передаю майору список русских летчиков, называю известные мне данные, они небогаты, а о некоторых не знаю ничего, кроме фамилии.

Лешуа действует непостижимо оперативно: звонит по телефону, дает поручение молодому капралу в красивом синем мундире с яркими нашивками, снова звонит.

Через несколько минут у него на столе папки со списками частей, выписки из приказов. С помощью этих документов мы устанавливаем еще несколько важных отправных точек.

Предел моих желаний — найти личные дела русских добровольцев, их фотографии. Выясняется, что армейские архивы первой мировой войны находятся в одной из старых шахт в центре страны.

— Вы сами понимаете, что нужно время, но поручение будет дано и… — Майор Лешуа извиняюще разводит руками. — Будем надеяться. Впрочем, здесь тоже поищем…

В этот момент входит капрал с несколькими тоненькими голубыми папочками. Майор Лешуа открывает первую, и меня словно током ударило — документы Виктора Георгиевича Федорова! Да, да, часть документов из личного дела су-лейтенанта Федорова, да еще две фотографии!

Такого чуда я никак не ожидал! Какое прекрасное, волевое лицо у юного Федорова, какой твердый, открытый взгляд. Виктор Федоров, русский студент, учился в Харьковском университете, кажется, принадлежал к организации социал-демократов и был вынужден эмигрировать из России в 1908 году во Францию.

Майор Лешуа доволен вдвойне: моей радостью и тем, что так быстро и четко смог хоть чем-то помочь гостю из Москвы.

Не выпуская из рук федоровских бумаг, спрашиваю:

— Если несложно, вы не могли бы сделать мне фотокопии?

— Конечно.

— А фотографии?..

— Извините, но только вам придется подождать несколько дней.

Второе, более полное дело одного из самых прославленных французских летчиков, Петра Мариновича. Он тоже был в моем списке, хотя и не числился среди русских добровольцев.