Борис Алмазов - Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии Страница 20

Все время подготовки реформирования церковного управления, Петр I постоянно обращался к восточным патриархам – прежде всего Иерусалимскому патриарху Досифею – по различным вопросам духовного и политического характера. К Вселенскому патриарху Косме обращался и с частными духовными просьбами, например за разрешением ему на «мясоястие» во время всех постов. Петру было удобнее решать вопросы духовного характера с восточными патриархами, поскольку они находились в значительной мере на содержании московского правительства (а патриарх Досифей де-факто был в течение нескольких десятилетий политическим агентом и информатором российского правительства обо всем, что происходило в Константинополе), нежели со своим, порою строптивым, духовенством.

Еще при жизни патриарха Адриана Петр самостоятельно запретил строить новые монастыри в Сибири.

В октябре 1700 года патриарх Адриан умер. Петр находился в это время с войсками под Нарвой. Здесь, в лагере, он получил два письма, касавшиеся положения, сложившегося из-за кончины Патриарха. Боярин Тихон Стрешнев, остававшийся во время отсутствия государя, по старому обычаю, ведать Москвой, давал отчет о кончине и погребении патриарха, о мерах, принятых к охране имущества патриаршего дома, и спрашивал, кого назначить новым патриархом.

Прибыльщик Курбатов, обязанный по должности своей представлять государю обо всем, что клонится к прибыли и пользе государства, писал государю, что ему, царю, Господь судил «достояше свое и люди свои въ житейскихъ потребахъ управляти въ правде, яко отцу чады». Далее он указывал, что из-за смерти патриарха его подчиненные забрали все дела в свои руки и в своих интересах распоряжаются всеми патриаршими доходами. Курбатов предлагал избрать, как было и ранее, для временного управления патриаршим престолом архиерея. Все монастырские и архиерейские вотчины Курбатов советовал переписать и отдать их в охранение кому-либо.

Через неделю после возвращения из-под Нарвы Петр сделал так, как предлагал Курбатов. Блюстителем и управителем Патриаршего престола был назначен митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский (см. Приложение, стр. 558).

Местоблюстителю поручены в заведывание только дела веры: «о расколе, о противностяхъ церкви, о ересяхъ», все же прочие дела, находившиеся в ведении патриарха, распределены по приказам. Ведавший по этим делам особый приказ – Патриарший разряд – уничтожен.

Двадцать четвертого января 1701 года был восстановлен Монастырский приказ, в ведение которого отошли Патриарший двор, архиерейские дома и монастырские земли и хозяйства. Во главе приказа был поставлен боярин Иван Алексеевич Мусин-Пушкин, да при нем дьяк Ефим Зотов.

Вскоре последовал ряд указов, решительно сокращавших самостоятельность духовенства в государстве и независимость духовного чина от светской власти. Особой чистке подверглись монастыри. Монахам было приказано оставаться постоянно в тех монастырях, где их застанут особые переписчики, посланные Монастырским приказом. Из монастырей выселили всех непостриженных. Женским монастырям позволили постригать в монахини только женщин после сорокалетнего возраста. Хозяйство монастырей отдано под надзор и контроль Монастырского приказа. В богадельнях приказано оставить только действительно больных и немощных. Наконец, указом 30 декабря 1701 года определялось давать монашествующим денежное и хлебное жалование из доходов монастыря, а вотчинами и угодьями монахам впредь не владеть.

Ряд дальнейших мер разрешал свободное исповедание своей веры иностранцам, как католикам, так и протестантам всех толков.

Были изданы указы, «чтобы в городах и уездах всякого чина мужского и женского пола люди у отцов своих духовных исповедовались ежегодно», причем за уклонение от исповеди взимался штраф. Мера эта, кроме целей нравственного характера, имела в виду, главным образом, установить принадлежность данных лиц к старообрядцам, которые облагались двойным налогом. Особыми указами, изданными в 1718 году, предписывалось православным обывателям непременно посещать церкви и в храмах стоять с благоговением и в безмолвии, слушая святую службу, иначе грозил штраф, взимаемый тут же в церкви особым приставленным для того «добрым человеком». Сам Петр I любил ознаменовывать все торжественные дни своей жизни торжественными церковными служениями. Чтение по городам известия о полтавской победе, например, сопровождалось молебном и пятидневным церковным звоном.

Для поднятия нравственного уровня самого духовенства был издан наказ архиереям, рекомендовавший им кротость в обращении с подчиненными, осторожность в принятии «неведомыхъ гробовъ» за святые мощи и в явлении чудотворных икон. Запрещалось «вымышлять чудеса». Предписывалось не допускать юродивых; архиереям указывалось, чтобы они в мирские дела не входили, разве «явная неправда будет», – тогда позволялось писать царю. По росписи 1710 года архиереям назначено жалование от одной до двух с половиной тысяч рублей в год. Еще в 1705 году была произведена генеральная чистка духовенства, из состава которого выключены и отмечены солдаты, дьячки, монастырские слуги, поповичи, пономари, их дети и свойственники.

Всех просящих милостыню приказано перехватать и для разбора и наказания вести в Монастырский приказ, причем всякого чина людям запрещалось подавать милостыню бродячим нищим. Кого обуревала жажда подаяния милостыни, тому предлагалось подавать в богадельни. С тех, кто не слушался указа и подавал милостыню бродячим нищим, брали штраф. По улицам Москвы и других городов ходили подьячие с солдатами и забирали и нищих, и благотворителей.

Однако в 1718 году Петру пришлось сознаться, что, несмотря на все его меры, число нищих умножилось. Он ответил на это драконовскими указами: нищих, схваченных на улицах, было приказано нещадно бить, и если они окажутся владельческими крестьянами, то отсылать их к владельцам с наказом, чтобы они посадили этого нищего на работу, дабы он даром хлеба не ел, а за то, что помещик допустил своего человека до нищенства, он должен был уплатить пять рублей штрафа. Попавших в нищенство второй и третий раз приказано бить на площади кнутом и отсылать мужчин на каторгу, женщин – в шпингауз (прядильню), детей – бить батогами и отсылать на суконный двор и к прочим мануфактурам. Несколько раньше, в 1715 году, приказано хватать нищих и отводить в приказы для розыска.

К 1718 году в Москве было устроено более 90 богаделен, и в них жило до 4500 нищих, слабых, получавших корм от казны.

Патриарший местоблюститель Стефан Яворский находился всецело во власти государя и не имел никакого авторитета. Во всех важных случаях он должен был советоваться с другими епископами, которых ему предлагалось попеременно вызывать в Москву. Результаты всех совещаний местоблюститель патриаршего престола (первым был митрополит Стефан Яворский) должен был представлять на утверждение государя. Это собрание очередных епископов из епархий называлось Освященным Собором. Этот Освященный Собор в духовных делах, а боярин Мусин-Пушкин с его Монастырским приказом – в других, значительно ограничивали власть местоблюстителя патриаршего престола в управлении церковью. Мусин-Пушкин в качестве начальника Монастырского приказа всюду продвигается Петром, как какой-то помощник, иногда чуть не начальник местоблюстителя патриаршего престола.