Леонид Леванович - Рассказы Страница 20

Вскоре вывелись цыплята. Их было тринадцать — именно столько яиц положила Прося под наседку. Радовались дед и баба.

— От, молодчина наш певник. Все яйца наигранные. Отличный топтун. Работяга!

— Не то, что ты, — упрекнула деда Прося.

— Так он же совсим молодой. А я восьмой десяток разменял, — оправдывался хозяин.

Как-то под вечер, когда гуси возвращались с поля, Авхим увидел необычайную картину: петух оседлал гусака и гонял его по двору. Дед остолбенел от удивления, позвал бабу Просю:

— Смотри, что делается! Чистае кино. Боевик американский! Петух дубасит гусака! Это же он своих детей боронит. Во, природа! Пересилил свой страх…

— Что ты рот разинул? Спасай гусака! А то этот разбойник до крови задолбает.

Прося деркачем согнала петуха, гусей заперла в сарае. Про свою «педагогическую практику» ничего не сказала. Петух — черный, шея и хвост желто-пестрые, ярко-красный гребень — словно боксер-победитель на ринге, важно разгуливал по двору. Авхим залюбовался своим петухом, пошел похвалиться соседу Гришке.

Однажды, воскресным утром, петух снова оседлал гусака. В это время во двор зашел со Гришка, механизатор широкого профиля, заядлый пчеловод, весельчак и балагур. Гришка захохотал так громко, что соседи повыбегали из домов, собрались возле Авхимовой избы. Все дивились, дружно смеялись. Прося ухватила метлу, загнала петуха в курятник. Но народ не хотел расходиться. Этот момент использовал Гришка и рассказал веселую историю.

— Служил я на Кавказе. В Грузии. Как-то в воскресенье заглянул на рынок. Смотрю, продает человек петуха. Подошли две женщины, спрашивают: «Сколько стоит петух?» — «За пятнадцать рублей отдаю». — «А он чубаток топчет?» — «Какой топчет? Он интеллигентный петух. Оч-чень хороший!» — «Так на хрена он нужен. Такой интелягент». Продавец всё понял. Сразу сменил пластинку. «Продается петух. Атлычный топтун. Кура — топчет. Утка — топчет. Гуси — топчет. Вчера овечку оттоптал!» Толпа собралась. «Нуй петух! — послышались голоса. — Что ж ты продаешь такого героя?» — «Панымаеш, подлэц, на жену посматривать начал…»

Слушатели Гришки захохотали громче, чем покупатели кавказского рынка. Смеялась и Прося. Однако свою тайну не открыла.

Шли дни. Как только сходились петух и гусак, начиналась война. В конце концов Прося не выдержала и сварила с петуха вкусный, наваристый бульон. Со вкусом пообедали дед и баба. Раздобрелая Прося рассказала Авхиму про свою тайну. Весело смеялся дед. А вечером повел Просю на сено — вспомнить молодость.

После объятий счастливая Прося тихо улыбалась. Дивилась дедовой силе и думала: из цыплят по всем признакам будет шесть курочек и семь петушков, одного оставим на зиму, двух отдадим дочерям, чтобы сварили бульон зятьям. Остальные пусть будут себе.

Чтоб дед Авхим был молодым и горячим.

2003

Перевод автора

Живи, мой дятлик

Однажды утром я сидел за письменным столом в летнем домике. Вдруг в окно кто-то постучал, послышался шелест крыльев. Я вздрогнул от неожиданности- сквозь стекло на меня с любопытством смотрел пестрый дятел. Вертел долгим клювом. Глаза-коноплинки осматривали комнату. Потом дятел порхнул на яблоню, которая росла невдалеке, с нее перелетел на можжевельник, сел на самой верхушке и поворачивался во все стороны, будто показывал себя: смотри, какой я красавец! На стройном, высоком, будто кипарис, ядловце-можжевельнике пестрая, яркая птаха смотрелась удивительно красиво. И я невольно вспомнил.

Сначала промелькнуло воспоминанье, как лет двадцать тому назад сажал осенью маленькое деревце ядловца. И вот какое оно вымахало! И что оно наверное понравилось лесному гостю. И прилетел он, видимо, не случайно.

Выплыл из памяти жаркий июньский день минувшего лета. Я выбрался с корзинкой в лес: уже начали расти лисички. Иду по дороге, усыпанной желто-коричневой иглицей. Вдруг из высокой травы высунулась пестрая птица, растопырила крылья и, прихрамывая, побежала между деревьев. Я догнал ее, поймал. Это был желторотый птенец дятла. Видимо, выпал из гнезда. Вскоре вверху послышались тревожные крики — большой пестрый дятел перелетал с дерева на дерево.

«Значит, это мать птенца», — решил я. Посадил птенца на ладонь, чтобы осмотреть его. Осторожно потянул за одну лапку, потом за другую. Дятлик вздрогнул от боли. Но тут же успокоился.

Сидя на ладони, птенец все время то поднимал, то опускал желтый клюв, словно кланялся мне. Иногда на голове задирался чубок, похожий на пестрый колючий плавник окуня. И все кланялся — видимо, от врожденной способности молотить клювом по дереву. А мне подумалось, что он так благодарит. Я осторожно подышал на птенца, погладил его чубок, клюв. Потом встал на высокий пень, дотянулся до толстого соснового сука и посадил на него дятлика. Ни собака, ни лиса там достать птенца не могли.

Часа через два, насобирав на суп лисичек, возвращался домой. Дятлик сидел на ветке еще выше — или сам перелетел, или родители помогли. Назавтра я уехал в город. Когда вернулся, почти каждый день ходил в лес, но дятлика больше не видел. И вот он прилетел показаться. Я не сомневался, что это мой знакомец — раньше дятлы никогда не прилетали в деревню.

Через день дятлик появился снова. И уже не один, а со своей подругой. Уселись крылатые гости на можжевельнике. Я вышел полюбоваться птицами. Они взлетели в воздух, опустились на дорогу, подпрыгивали, как дрозды. Первый раз видел я дятлов на дороге. На песчаных залысинах, заросших травою, они казались сказочно красивыми. Однако долго любоваться не пришлось — птицы поднялись и полетели в лес.

Сентябрьским утром отправился я за грибами. Шел по лесной дороге. Вдруг над головой прошелестели крылья. Пестрый дятел прошмыгнул вверху, сел на сухой сук и с размаху замолотил клювом. Громкая, раскатистая барабанная дробь покатилась по лесу. А у меня аж сердце екнуло: лет сорок тому назад я слышал подобную песню. И было то в родном лесу над Беседью. Тогда и родился один из первых рассказов на белорусском языке, подписанный псевдонимом Леонид Леваноич. «Песне дятла» повезло: рассказ понравился известной литовской писательнице Эмилии Легуте, она перевела его и опубликовала в литовской молодежной газете.

Тем временем мой новый друг — дятел барабанил без устали.

— Ну, здравствуй, дружище! Оказывается, ты — отличный музыкант! Спасибо тебе за такую песню. Живи, мой дятлик. Прилетай почаще в гости.

2009

Перевод автора.

Примечания

1