Юрий Сенкевич - Путешествие длиною в жизнь Страница 21

Как бы то ни было, но дело о моем переводе в институт застопорилось. Причин этого выяснить было не у кого: командир полка уехал в отпуск, а его заместитель был не в курсе того, о чем они говорили с моим отцом. Настроение было хуже некуда…

Но вот в один из дней ко мне прибегает знакомый офицер, полностью разделявший мои стремления уехать из Выползова, так как хотел сделать то же самое, и сообщает, что в часть приехал генерал Толубко, что разместился он в офицерской гостинице и немного приболел. А поскольку мне на следующий день предстоит дежурить по лазарету, надо это использовать…

Действительно, на следующий день раздался звонок: просили дежурного врача зайти в номер к генералу Толубко. Я уже готовился ответить: "Слушаюсь! Сейчас прибуду!", как параллельную трубку снял другой врач, хирург, тоже мой однокашник из "офицеров", старше меня по должности. По субординации к самому генералу должен был отправиться он. Я бросился к нему: "Тебе ведь все равно, а мне нужно поговорить с ним… Судьба решается". Тот ни в какую…

Расстроенный, я сменился с дежурства и пошел домой. Но снова встретил того офицера, который накануне сообщил о приезде генерала. Узнав, что мне не удалось попасть к нему, этот энергичный парень стал меня успокаивать: "Еще не все потеряно! Пойдем в столовую!" — "Зачем?" Он объяснил свой очередной план: "Столовая рядом с гостиницей. Узнаем у официантки, которая носит генералу еду, один он сейчас в номере или у него кто-то есть".

Так и сделали. Попросили официантку отнести Толубко минеральной воды: "Узнай, что он делает. И один или нет". Она вернулась: "Ничего не делает. Просто сидит и читает". Тогда приятель говорит: "Иди, не будь дураком! Ну выгонит он тебя, не умрешь же ты от этого!.."

И я решился. Но идти мне, старшему лейтенанту, к генерал-полковнику без вызова, да еще через голову непосредственного начальства?.. В армии с этим строго. Вхожу, спросив, как положено, разрешения. "Что у тебя?" — "Да вот, я врач…" — "Вижу, что врач. Как твоя фамилия?" — "Сенкевич". И тут я сразу почувствовал, что у него в глазах что-то промелькнуло — он словно начал вспоминать…

В общем, я все рассказал Владимиру Федоровичу: про семейное положение — жена в Москве, дочь в Ленинграде, я здесь; про занятия наукой, про запрос из Института авиационной и космической медицины. Когда я назвал фамилию директора института Волынкина, генерал окончательно все вспомнил: "Если институт в тебе заинтересован, я тебя здесь задерживать не буду. Приезжай ко мне… Все решим". Помню, что я уточнил: "Как, можно приехать прямо к вам?"

Я решил ковать железо, пока горячо. Пошел за разрешением к командиру полка, но тот еще был в отпуске, его заместитель не знал, что командир говорил с моим отцом о возможном моем переводе. Тогда я бросился к своему старшему врачу Леониду Зылькову: "Отпусти меня в Москву!" — "Какая Москва! Ты нужен здесь — видишь, идет ремонт медпункта!" — "Леня! О чем ты говоришь? Тут судьба решается…" Леня отправил меня к вышестоящему начальнику. Того тоже не было на месте. Пришлось идти к его заместителю, который не был в курсе моих дел. Начал ему объяснять: "Генерал Толубко приказал мне…" Такого вопроса сам он не мог решить и отправил меня к командиру дивизии… Казалось, конца этой лестнице наверх не будет.

Но делать нечего — пошел. Конечно, и командира дивизии генерала Уварова на месте не оказалось — он объезжал ракетные площадки. Невезение просто преследовало меня, но я решил стоять до конца и дождаться генерала около штаба. Через какое-то время он подъехал. Обращаюсь по форме:

— Товарищ генерал, старший лейтенант Сенкевич…

— Время! Вы пришли не в приемное время!

— Я был у генерал-полковника Толубко… Генерал-полковник приказал приехать… — И тут генерал Уваров "выдал":

— Что, клизму ему ставил?

— Да нет, я был по личному вопросу… Он приказал приехать…

— Это он тебе приказал, а меня может и наказать… Ладно, пойдем разберемся.

Иду за ним, смотрю, генерал хромает — подвернул ногу, когда осматривал площадки, где строили шахты для ракет. Ворчит:

— Вот вы, врачи! Ничего не можете сделать с ногой!

— Как ничего не можем? Вам нужен покой и тепло для ноги. А сейчас нужно бы заморозить, наложить тугую повязку.

— Вот, видишь, ты-то знаешь, а эти черти не знают… Прикажу позвонить, чтобы привезли из лазарета все необходимое…

Я понял, что теперь он сам меня не отпустит. Потом пришлось рассказать ему все, о чем я уже рассказывал генералу Толубко, только с тем дополнением, что запрос на меня приходил, но из нашей части почему-то сообщили, что я недостоин работать в Институте авиационной и космической медицины, хотя командир полка этого запроса в глаза не видел, а в разговоре с моим отцом характеризовал меня с положительной стороны…

Генерал Уваров прервал меня:

— А ну-ка подожди! Начальника отдела кадров ко мне!

Тот быстро явился.

— К тебе запрос на старшего лейтенанта Сенкевича приходил?

Кадровик замялся, стал бормотать что-то невразумительное.

— Так приходил или нет?

— Так точно, приходил.

— И что ты ответил?

— Да вот я… это самое… передал медикам…

— А что они ответили?

— Да я не знаю…

— Чего ты не знаешь? Вон отсюда! Кругом! — Потом обратился ко мне. Ладно, старший лейтенант, даю тебе неделю. Поезжай, хотя сам знаешь, какое сейчас время. Никаких отпусков не положено. Но тебе по тяжелым семейным обстоятельствам даю…

А время тогда было действительно сложное — шел октябрь 1962 года, назревал Карибский кризис в отношениях с США из-за Кубы и все ракетные войска были приведены в состояние готовности № 1.

Я помчался на свой медпункт, чтобы предупредить Леонида, потом бросился домой, скорехонько собрал вещички (чтобы начальство не передумало) и рванул в Москву. Приехал и сразу же стал дозваниваться до Ленинграда, рассказал все отцу. Потом позвонил в институт Ювеналию Михайловичу. Он пригласил меня на следующий день к себе, сказал, что все документы, необходимые для моего перевода, подготовлены, и направил меня в Перхушково, где находился командный пункт Толубко. Поехал. Генерал-полковника на месте не оказалось — он был в отъезде, и когда должен был вернуться, мне никто не мог сказать.

Я ездил со своими документами в Перхушково, как на работу: Белорусский вокзал, электричка, проходная командного пункта, потому что дальше меня не пропускали. Но я решил ждать приезда Толубко около проходной сколько потребуется. И дождался его на четвертый день. Владимир Федорович принял меня, написал на запросе из института свою резолюцию, потом вызвал какого-то офицера: "Оформляйте перевод старшего лейтенанта в институт генерала Волынкина".