Ольга Эдельман - Сталин, Коба и Сосо. Молодой Сталин в исторических источниках Страница 21

Два товарища детских игр и соученика Сосо Джугашвили по горийскому духовному училищу, П. Капанадзе и Г. Елисабедашвили, написали каждый по несколько вариантов воспоминаний, часть этих текстов была опубликована. Причем в печать попали, надо заметить, наиболее сдержанные из них[108]. П. Капанадзе написал целую книгу о детстве вождя[109], не раз вводившую в заблуждение сталинских биографов[110]. Между тем это никакие не воспоминания, а типичная советская пропагандистская детская агиография, рисующая образ маленького Иосифа Джугашвили как идеального ребенка, обладающего, по меркам литературного стиля тех лет, образцовым характером, – волевой, бодрый, всегда веселый, настойчивый и бесстрашный, вступается за обиженных и с ранних лет задумывается о социальной несправедливости. Иосиф лучше всех учится, лучше всех знает старинные легенды, лидер во всех играх, включая спортивные, лучше всех ныряет и плавает, что совсем уж неправдоподобно, учитывая его плохо работавшую левую руку (С.И. Аллилуева: «Он никогда не плавал – просто не умел»[111]). Любопытно как то, что книга Капанадзе была обработана профессиональным редактором (что указывает на явные планы ее издать), так и то, что она так и осталась неизданной. По-видимому, развитие такого рода назидательной литературы тормозил сам Сталин, имевший другие представления о собственном публичном образе. Неизвестно, как он реагировал на рукопись Капанадзе, но его отзыв на одну из статей Г. Елисабедашвили был процитирован выше, Сталин высказался против публикации, прибавив, что «автор безбожно наврал».

Несложно, кажется, угадать, что обоими – Капанадзе и Елисабедашвили – двигало стремление выслужиться, восславить Сталина, а главное – погреться в отраженных лучах его славы, рассказать миру о себе как друзьях его детства. Ну и нельзя исключить также надежды на какое-то приятное материальное вознаграждение авторских усилий.

Другой псевдомемуарист Г.Н. Гомон (человек с такой фамилией действительно мимолетно фигурирует в анналах революционного движения в Закавказье) в 1940 году написал самому Сталину, чтобы «напомнить» ему совершенно невероятную историю о том, как якобы спас его от ареста в Батуме в 1912 году, и попросить «предоставить мне маленькую усадьбу где-либо в Грузинской ССР с тем, дабы поселившись там, я имел бы возможность применить свои знания и усердие и быть активным стахановцем в организации птицеводческой фермы и колхозной пасеки». Сложно представить себе, на что он рассчитывал, предлагая Сталину припомнить следующие обстоятельства.

Гомон рассказывал, как служил ревизором поездов Закавказской железной дороги и однажды, в 1912 году, в Батуме в столовой познакомился с Иосифом Джугашвили, который так и представился: Джугашвили. Гомон предложил ему свои услуги по революционным перевозкам. (Сотрудники ИМЭЛ на записке Гомона поставили краткую уничтожающую помету: «Неправильная дата». На самом деле после ареста в Баку в 1910 году Сталин на Кавказе появился лишь на очень короткое время в марте 1912 года после побега из Вологоды.) Дней через десять, снова оказавшись в Батуме, Гомон увидел неподалеку от станции жандармских приставов и городовых, которые тут же ему сообщили, что готовятся провести облаву в местечке Ферие, где революционеры во главе со Сталиным собрались на сходку, «захватив их всех, мы их расстреляем, дабы с ними больше не возиться»[112]. Гомон, конечно же, решил предупредить Сталина об облаве, нанял фаэтон и отправился в Ферие, опережая, разумеется, жандармов, нашел дом, где собрались революционеры. «Я прошел мимо находившихся там меньшевистских лидеров, а именно: Жордания, Чхеидзе Карло, Рамишвили Исидор, Гегечкори, Канделаки и др. и подошел к тов. СТАЛИНУ В этот решительный момент тов. СТАЛИН уже был в постели и сидя беседовал с меньшевиками. Когда тов. СТАЛИН окончил беседу, то я, поздоровавшись с ним, сказал: “Здравствуйте, Иосиф Виссарионович. Позвольте Вам сказать, что я прибыл уведомить Вас, что из уст самой полицейской власти мне стало известно, что она намерена совместно с жандармской властью и сотней казаков сейчас прибыть сюда и захватить врасплох всех находящихся здесь революционеров и расстрелять. Ввиду такого серьезного положения я убедительно прошу Вас оставить сие убежище и последовать за нами. У ворот стоит фаэтон, который доставит нас в более безопасное место”. Тов. СТАЛИН спокойно выслушал мое сообщение и в то же время попросил меня немного повременить, чтобы окончить беседу, что я исполнил. Тов. СТАЛИН стал вновь беседовать с меньшевистскими лидерами. В своей беседе тов. СТАЛИН спокойно и непоколебимо разоблачал руководителей меньшевиков, вскрывая их оппортунизм и предательство рабочего класса. Меньшевистские лидеры выдвигали свои меньшевистские тезисы и каждый раз по окончании речи товарища СТАЛИНА ругались и бесились. Стоя перед товарищем СТАЛИНЫМ, я достал из кармана часы и стал наблюдать за временем, дабы не попасть в руки царским кровопийцам. Товарищ СТАЛИН сделал короткую паузу, и я воспользовался этим моментом, еще раз напомнил, что осталось мало времени и мы можем все попасть в руки полиции. На это товарищ Сталин мне ответил: “Сейчас докончу, несколько слов и я к вашим услугам”.

Когда же я беседовал с товарищем СТАЛИНЫМ, в это мгновение подошел ко мне тов. Рамишвили Исидор и схватив меня за рукав, отдернул в свою сторону и гневно спросил меня: “Кто ты такой, что ты не даешь этому человеку свободно говорить”. Мне желательно было вывести из этого убежища товарища СТАЛИНА, но, чтобы ускорить окончание совещания, я сообщил тов. Рамишвили Исидору, что сейчас должны прибыть сюда жандармы, полиция и казаки, дабы всех присутствующих здесь захватить врасплох и расстрелять. Услышав такое сообщение, тов. Рамишвили Исидор мгновенно бросился к своим товарищам-меньшевикам и рассказал им мое уведомление. Вдруг поднялась невообразимая суматоха. Меньшевистские лидеры стали быстро собирать свои вещи, чтобы скорей скрыться от захвата полиции. Тем временем товарищ СТАЛИН доканчивал свою речь, и я слышал его последние слова: “Если вы не принимаете моих предложений, то я прошу вас с сегодняшнего дня не считать меня своим товарищем”. Меньшевистские лидеры ретировались с быстротой молнии. Тогда товарищ СТАЛИН встал с постели и быстро оделся, а потом уже принялся укладывать свою постель, перевязал ее веревкой». Они взяли постель и «маленький желтоватого цвета чемодан» Сталина и уехали на фаэтоне. «В пути мы нагнали бегущих опрометью меньшевистских лидеров. Увидя нас, они все стали кричать: “Товарищ СОСО! Остановись, остановись!” Быстро они подбежали к фаэтону и стали просить товарища СТАЛИНА: “Товарищ СОСО, возьми нас с собой”, “Спаси нас” Товарищ СТАЛИН коротко им ответил: “Я сказал вам, что я больше не товарищ вам” Но они все-таки стали настаивать, чтобы их взяли с собой»[113].