Павел Цупко - Пикировщики Страница 21

Леонид Васильевич посмотрел на своего предшественника, потом на стоящего рядом Хоменка. Комиссары эскадрилий были оба коренастые и чем-то похожие друг на друга. Чем? Пожалуй, выражением лица. Впрочем, одевались они тоже почти одинаково: в выцветшие, перепоясанные портупеями и ремешками от планшеток защитные гимнастерки, в синие брюки, заправленные в потертые хромовые сапоги.

- Давайте поговорим о делах, - предложил Михайлов. - Вы меня введете в курс. Присядем вон там, на опушке? - И не дожидаясь согласия, он первым зашагал к лесу.

С запада донесся прерывистый гул самолета. У самого горизонта показалась движущаяся черточка.

- "Хейнкель"! - разглядел зоркими глазами Михайлов. - Разведчик. Что-то высматривает.

- И сюда добираются, - в сердцах сказал Хоменок. - Впрочем, наши самолеты хорошо укрыты в лесу. Едва ли он что-нибудь разглядит оттуда.

Немецкий самолет сделал круг и исчез.

- Значит, маскировка в полку отработана? - поинтересовался Леонид Васильевич, закуривая и отгоняя дымом назойливых комаров. - А как с остальными вопросами? С охраной, с подвозом горючего, бомб, боеприпасов?

- Охрану обеспечивает БАО. Бомбы и все остальное доставляют из Москвы на автомашинах. Перебоев нет.

- Коммунистов в полку много?

- Есть во всех подразделениях. Но осталось их мало, всего семнадцать. Основная масса у нас - комсомольцы. Но нет комсорга, недавно погиб.

- Когда в последний раз проводили собрание и по каким вопросам?

Политработники переглянулись.

- Как прилетели на фронт, собраний не было. Все заняты, воюем все дни напролет. Времени нет даже на отдых.

- Как же так? - удивился Михайлов. - Разве можно без собраний направлять работу коммунистов?

- По-моему, главное сейчас - боевой дух, - ответил Цехмистренко. - А он у наших летчиков высок. Все рвутся в бой и очень переживают, если машины бывают не готовы.

Постепенно Михайлов выяснил еще ряд пробелов в организации партийно-политической работы. Она проводилась не систематически, а от случая к случаю, газеты в авиаполк доставлялись редко, писем вообще не получали. Были неполадки с питанием, с размещением. Но это никого особенно не волновало, считалось неизбежным. На то и война. Все было подчинено одному - полетам. О людях заботились мало.

Михайлов встревожился не на шутку. В условиях тяжелых оборонительных боев из-за таких "мелочей" боеспособность авиаполка в конечном итоге могла снизиться. Именно теперь, когда Красная Армия была вынуждена отступать под напором гитлеровских полчищ, оставляя противнику свою территорию, даже волевой, мужественный человек мог разувериться в своих силах. Комиссар знал, что поражения на фронте угнетающе действуют на однополчан. Такого настроения нельзя было допустить. Следовало действовать энергично и решительно. Нужно было срочно изменить сложившуюся в полку практику партийно-политической работы, сосредоточить ее усилия на заботах о человеке. В центре внимания должен быть боец. Но как этого добиться? С чего начать? Какие цели поставить? Ему, новому здесь человеку, одному во всем не разобраться. И Леонид Васильевич приказал через час вызвать к нему всех коммунистов.

В назначенный час коммунисты прибыли в землянку. Но с охотой шли не все. Комэск-три капитан Челышев ворчал:

- На дворе ночь. Надо бы соснуть, до рассвета остается всего ничего. Нашли время заниматься говорильней! Меня агитировать и учить, как бить фашистов, не надо. Знаю, что и как делать!

- Товарищи! - постучал по столу Цехмистренко. - Прошу рассаживаться. Коммунисты явились все. Есть предложение открыть партийное собрание. Кто за?

- Собрание? - удивился Тихонов, поглядывая на Михайлова. - Какое собрание, когда дел невпроворот?

Но собрание открыли. В президиум избрали Цехмистренко, Богомолова и Челышева. Слово предоставили комиссару авиаполка.

- Товарищи! - заметно волнуясь, начал Михайлов и откашлялся. - Дорогие товарищи! Сегодня мы в бою потеряли три экипажа. Я знал погибших летчиков еще до войны. Вместе с ними воевал под Ржевом. Это были прекрасные люди, смелые и отважные. Их нет больше, как нет и тех двадцати экипажей "петляковых", которые погибли всего за месяц боев. Вот и давайте разберемся в причинах наших потерь. По-моему, главное заключается в том, что фашисты сегодня сильнее нас, опытнее, воюют лучше, чем мы...

- Комиссар, а расхваливаете фашистов? - недовольно кто-то бросил реплику. - Позор!

В землянке повисла настороженная тишина.

- Нет! Я их не расхваливаю! Это вранье! - вскипел Михайлов. - Но я хочу, чтобы среди нас не было сторонников шапкозакидательства. Слишком дорогой ценой - ценой жизни летчиков оборачивается недооценка опытного противника. Я повторяю еще раз: фашисты сегодня сильнее нас только потому, что мы еще не научились воевать. И этой правде надо смотреть в лицо. Иначе чем объяснить, что мы сегодня находимся здесь, далеко от государственной границы, рядом с Москвой?

- Вы забыли про фактор внезапности!

- Ничего я не забыл. Учитываю. Знаю его страшные последствия для нас. Но ведь звено Прокопенко мы потеряли сегодня, и произошло это только потому, что удар наносили неграмотно. Все звенья летели на одной и той же высоте с одного и того же направления. Немцы пристрелялись по первым самолетам и уничтожили последних. Бой мы провели шаблонно. Это наш грубейший просчет, и, как это ни больно, надо признать его. Только так можно делать правильные выводы, учиться на ошибках. Тогда наши удары по фашистам будут сильнее. Кстати, отвечу на реплику товарища. Если он не согласен со мной, пусть выступит и обоснует свою точку зрения. Собрание разберется, кто из нас прав.

- Товарищи! - продолжал Михайлов. - Я слышал, как генерал Захаров сегодня согласился с предложением младшего лейтенанта Усенко встречаться с истребителями для отработки взаимодействия. Мысль верная! Нам нужно всерьез заняться совершенствованием тактики, подготовкой к каждому бою. Без такого подхода теперь уже воевать нельзя! Разве не об этом говорится в приказах Верховного Командования? Разве не к этому призывает газета "Красная звезда", которая организовала на своих страницах обмен боевым опытом? Так давайте же анализировать нашу боевую работу!

Все, о чем думал комиссар, он высказал коммунистам открыто и прямо. И его слова задели за живое. Присутствующие заговорили о неполадках, недоработках, неорганизованности.

- Перед собранием мне рассказали, - говорил комиссар, - как коммунист Челышев взялся в своей эскадрилье за укрепление дисциплины. Считаю, что он поступает правильно! Сейчас наши люди воюют на последнем дыхании. Они измотаны боями, гибелью товарищей, недоеданием, недосыпанием. Больше такое положение продолжаться не может! Напрашивается вывод: нужно активизировать деятельность партийной организации и комсомола, укрепить дисциплину, единоначалие, развернуть все формы политико-воспитательной работы, создать сносные условия быта, выработать такой распорядок дня, чтобы люди могли регулярно есть, отдыхать. Только тогда у нас появится второе дыхание, а с ним и умение воевать лучше противника, умнее его. Пора, товарищи, кончать с неорганизованностью.