Арнольд Шварценеггер - Автобиография Страница 22

У меня мог бы быть роскошный дом, свой бизнес, семья, хорошая жизнь. Здесь в гостях я мог чувствовать некую законченность. Неповторимое ощущение — видеть Рега дома, так долго быть у него, чувствовать такое внимание с их стороны.

Сплошных комплиментов не было. Я просил Рега покритиковать меня и получил эту критику. Он, как и другие выделил икры. Сказал, что у него тоже была такая трудность, но он ее преодолел. Скоро я увидел как. Я посмотрел, как он тренируется на икроножной машине и мне стало стыдно. Я всегда на нее навешивал небольшой вес, он же повесил туда 800 фунтов и сделал 12 повторений. Я понял, что как бы интенсивно я не тренировался, мне нужно было тренироваться еще интенсивнее, чтобы достичь его уровня.

Когда я вернулся обратно в Мюнхен, еще больше народу записалось в мой зал. Количество записавшихся увеличилось до 400. Стали появляться деньги, а деньги означают свободу. В конце концов, все это давало время на тренировки. Таким образом, дела начали поправляться и даже очень хорошо.

Я заметил, что если ты выиграл мистер Юниверс, то ты еще не лучший культурист в мире. Были еще культуристы в Америке и их я наверняка не мог бы победить. Это был тяжелый удар. Были такие ребята, которые выигрывали мистер Юниверс два или даже три раза. Я подумал, что мне придется участвовать в соревнованиях в два или три раза больше, чем они, прежде чем удастся доказать всем свое превосходство.

Я снова составил тренировочный график на весь год. Я снова начал «взрывать» тело на тренировках, приходил туда рано утром, оставался поздно вечером, проводил яростные тренировки. С тренировочными партнерами у меня не было никаких проблем.

Каждый культурист в Мюнхене хотел тренироваться с Арнольдом. Они думали, что я знаю какие-нибудь секреты. Мы делали подходы «через силу», проводили по настоящему мучительные тренировки, толкая себя на преодолевание болевой границы. Мы ели огромное количество еды. Случалось после тренировки идти в пив бар и съедать по целой курице, запивая ее пивом. Такой у нас был обед. К этим тренировочным программам я старался подходить еще более творчески, чем когда бы то ни было. Я старался пустить в ход свое воображение, чтобы «увидеть», каким образом подняться надо всеми. Если кто-то мог накачать руку 21 дюйм, я должен был сделать 22 дюйма.

Я всегда задавал себе вопрос: Арнольд, что ты можешь еще сделать, чтобы отличаться от остальных?

В конце концов, я пришел к мысли, что мускулы надо шокировать, удивить. Например, если вы делаете каждый день 10 подходов на жим лежа или какое-то другое упражнение, делаете это регулярно в течение года, мускулы постепенно привыкают к работе по 10 подходов на жим лежа и расти начинают замедленно. Поэтому раз в неделю я звал с собой тренировочного партнера, мы брали штангу и ехали за город. Эту тренировку мы посвящали только одному упражнению для определенной части тела. Помню, например, что в первый раз мы привезли 250 фунтов в лес и делали приседания в течение трех часов подряд. Сначала я сделал 20 повторений с 250 фунтами, потом мой партнер сделал столько, сколько смог, потом настала снова моя очередь. Закончили мы, сделав около 55 подходов на приседания каждый, последний час казался нам бесконечным. Но результат проявился. Бедра у нас вздулись как мячи. В тот первый день мы задали нашим мускулам такую работу, такой удар, что в течение недели как следует ходить не могли. Мы еле ползали. Никогда нашим ногам не приходилось выдерживать что-то подобное этим 55 подходам. Но в результате у нас у обоих приросло что-то около 1/8 дюйма на ногу. Просто ноги не могли выжить иначе, чем вырасти.

Такие тренировки мы стали проводить регулярно. Мы стали брать с собой девушек. Мы разводили костер на природе и тренировку проводили как небольшое соревнование. Мы интенсивно тренировались, но и развлекались одновременно. После такой шокирующей тренировки мы пили вино или пиво, как силовые артисты 1800-х, и начала 1900-х годов. Иногда дело оборачивалось каким-то психозом. Мы снова хватали штангу, но из-за выпитого пива удержать ее не удавалось, штанга выпадала из рук. Или удавалось поднять ее на грудь, но выжать не удавалось и тогда кто-нибудь помогал. Это было великое время. Мы сидели вокруг костра, жарили шиш-кебаб или занимались любовью. Нам казалось, что мы гладиаторы, или просто самцы точка. У нас было много еды, вина и женщины. Мы были как животные. Вообще это вошло в тренировочную программу. Каждую неделю мы ели свежее мясо, пили вино и тренировались.

Очень важно, чтобы вам нравилось, что вы делаете, и мы все это прямо обожали. Мы развлекались, но также проводили очень интенсивные тренировки. Мы проделывали огромную тренировочную работу на свежем воздухе. Мы заводили друг друга. Часто тренировки были очень болезненными. Например, посредине приседания сводит ногу. Вы падаете в траву и пытаетесь массажем прогнать боль. Впервые тогда я понял, что боль может означать удовольствие. Боль шла на пользу. Мы преодолевали болевой барьер, чтобы шокировать мускулы. Мы смотрели на болевой барьер как на положительный фактор, потому что ей сопутствовал рост.

Это удивительное чувство, когда из боли рождается прирост размеров. Вдруг я стал смотреть на ожидание боли как на что-то приятное. Сама мысль о болевом ощущении доставляла удовольствие. Я об этом никому не мог сказать, потому что меня бы обозвали мазохистом. Но это было, правда. У меня боль стала ассоциироваться с удовольствием, потому что она означала не болезнь, а означала рост. Мы даже хвастались друг другу кому больнее.

Каждый выходной мы делали одно и то же: жим, лежа, подтягивание штанги к животу, разводки. Рост вызывался упражнениями, отличающимися от каждодневной программы. Теория была все та же: удивить тело. Делать не то, чего оно от тебя ждет. Это уже был новый метод вызывать мышечный рост. Я видел, что результат потрясающий и начал пропагандировать этот метод в культуризме.

Я придумал метод расщепленной тренировки и метод перехода через болевой барьер и шокирования мускулов, потому что возникла практическая потребность: я хотел мускулы лучшего качества и большего размера. Ни о чем подобном я не слышал от других культуристов. Это были мои собственные мысли и методы, разработанные для себя. Я думаю, что подобные вещи открывали для себя другие великие культуристы, да и вообще любой человек, кто в какой-то области человеческой деятельности преодолевал общепринятые границы и рубежи. Вашей главной заботой должно быть желание быть самим собой. Вы сами должны изобретать способы, которые бы вынесли вас на вершину. Например, первые три года, когда я тренировался, я заметил, что, делая бицепсы с гантелями, я оставляю предплечья в одном и том же положении. Потом я заметил, что если кулак вместе с зажатой в нем гантелью поворачивать, то работа на бицепс становиться более интенсивной, лучше прорабатывается область ближе к локтю, до этого не участвовавшая в упражнении. Я спросил об этом своего друга врача, и он ответил, что в функции бицепса входит не только поднятие предплечья, но и поворот кулака вокруг оси предплечья. Потом я подумал, что раз в функции бицепса входит такое вращательное движение, то нужно сделать упражнение труднее. Для этого я увеличил вес одной половины гантели. Я был неудовлетворен все время. Подобные способы я никогда не находил в книгах или журналах. Я хотел расти так быстро и настолько сильно отличаться от других людей, что просто необходимо было придумывать новые способы работать на прирост мускулов.