Николай Скрипко - По целям ближним и дальним Страница 22

Наши летчики не щадили себя в бою. Сражаясь с численно превосходящим врагом лейтенант Завгородний сбил один самолет, но получил ранение в ногу. Совершив посадку на своем аэродроме, он дал перевязать себя врачам, снова поднялся наперехват. На этот раз он сбил немецкий бомбардировщик{12}.

В боевой готовности встретил войну и 33-й истребительный авиаполк, базировавшийся в 75 километрах от государственной границы, в районе Пружан. Летчики авиачасти неоднократно перехватывали большие группы фашистских бомбардировщиков Хе-111 на дальних подступах к своему аэродрому, заставляя гитлеровцев сбрасывать бомбы неприцельно и спешно удаляться на свою территорию.

После одного из таких воздушных боев наши летчики вернулись на аэродром почти с пустыми топливными баками. У некоторых экипажей едва хватило горючего, чтобы зарулить на стоянки. В этот момент к аэродрому на малой высоте подошли, незамеченные постом ВНОС, 10 фашистских "мессеров". Они с ходу атаковали рулящие, заправлявшиеся топливом истребители, расстреливая их огнем из пушек, пулеметов. Противовоздушной обороны здесь не было, и нападение противника продолжалось более часа.

В течение 22 июня немцы совершили четыре налета и на аэродром 39-го бомбардировочного авиаполка 10-й смешанной авиадивизии, базировавшегося западнее Пинска, а полевой аэродром 74-го штурмового авиаполка, находившийся в 14 километрах от границы, в первые же минуты войны был обстрелян немецкой артиллерией, к середине дня туда уже прорвались вражеские танки.

В первый день войны гитлеровцы заняли и Кобрин, где до этого находились штабы 4-й армии, ВВС этой армии и 10-й смешанной авиадивизии, лишившейся почти всех аэродромов. Сложную обстановку, в которой оказались подразделения 10-й смешанной авиадивизии, в некоторой море характеризует записка заместителя командира 123-го истребительного авиаполка, посланная им в штаб ВВС фронта.

"Штаб 10 сад эвакуировался не знаю куда. Сижу в Пинске, возглавляю группу истребителей сборных.

Вчера, 22.6.41 г., провели восемь воздушных боев, сбили 7 бомбардировщиков, 3 Ме-109 и 1 разведчик. Сам я участвовал в бою под Пинском, сбил 2, сам невредим. Сегодня группа сделала 3 боевых вылета, жду указаний, как быть дальше.

За ком. 123 иап к-н Савченко"{13}.

18 экипажей СБ 39-го скоростного бомбардировочного авиаполка в 7 часов утра 22 июня нанесли удар по скоплению фашистских танков и моторизованных войск в районе переправы через реку Буг, возле Мельника. Было зафиксировано прямое попадание бомб в переправу, pазбито и подожжено несколько вражеских танков, автомашин, уничтожено много гитлеровцев.

Так, несмотря на нарушенное управление, утрату приграничных аэродромов и понесенные потери, армейская авиация самоотверженно и стойко сражалась с численно превосходящими ВВС фашистской Германии. Немцы понесли невиданный доселе урон.

Это признали позже бывшие гитлеровские генералы. В книге "Мировая война 1939-1945 годы" они писали:

"За первые 14 дней боев было потеряно самолетов даже больше, чем в любой из последующих аналогичных промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля 1941 года немецкие ВВС потеряли 807 самолетов всех типов, а за период с 6 по 19 июля - 477. Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия"{14}.

Но внезапное нападение фашистской авиации на аэродромы наших истребителей все же позволило противнику захватить господство в воздухе в начальном периоде войны. Мы потеряли в неравных боях много самолетов. И естественно, командование не могло выделить должного количества истребителей для прикрытия действий фронтовой и дальнебомбардировочной авиации.

Капитан Гастелло

Ранним утром 24 июня сорок первого года, когда на аэродроме Боровское инженеры, техники и младшие авиаспециалисты напряженно готовили свои бомбардировщики к выполнению боевого задания, послышался пронзительный вой сирены и тревожные крики: "Самолет противника!"

Возле аэродрома сторонкой пролетел одиночный бомбардировщик Ю-88. Невооруженным глазом были видны черные кресты на крыльях, зловещая фашистская свастика на его хвосте. Самолет проследовал в южном направлении.

Через несколько минут фашистский бомбардировщик появился с противоположного направления и, пролетая вблизи аэродрома, открыл с малой высоты пулеметный огонь изо всех своих огневых установок по нашим самолетам.

Командир 4-й эскадрильи 207-го дальнебомбардировочного авиаполка капитан Николай Францевич Гастелло прекрасно понимал, что бомбардировщик Ил-4 не истребитель, тем более когда он находится на стоянке и поставлен на колодки. Но на самолете есть бортовое оружие и оно подготовлено к боевому вылету. Оценив обстановку, участник боев на Халхин-Голе и войны с белофиннами, капитан Гастелло бросился к бомбардировщику, одним махом вскочил на верхнюю турельную установку и хлестнул длинной пулеметной очередью по штурмовавшему аэродром фашисту. Все видели, как на мгновение скрестились две огненные трассы, но Гастелло на какую-то долю секунды сумел упредить врага и сразил его. На "юнкерсе" задымил мотор, оставляя шлейф черного дыма, он пошел на снижение и приземлился на колхозном поле, неподалеку от синевшего леса.

Для поимки экипажа командир выслал стрелковое отделение из 257-го батальона аэродромного обслуживания. Гитлеровцы, как выяснилось, выскочили из подбитого самолета, захватили колхозную подводу и. помчались к близлежащему лесу.

Настигая врага на автомашине, красноармеец Жбанов метким выстрелом из винтовки сразил лошадь. Гитлеровцы нырнули в высокую рожь и ползком пытались было пробраться к лесной чаще, но бойцы комсомольцы Савченко, Киреев, Жбанов при помощи колхозников прочесали местность и поймали фашистов.

Пленный немецкий летчик потом заявил, что его удивил такой неожиданный оборот дела:

- Я много летал над Францией, Бельгией, Голландией, Норвегией. Стоило там появиться немецкому самолету, как все разбегались в разные стороны. А ваши летчики даже с земли ведут по нас огонь. У вас не только солдаты, но местные крестьяне и крестьянки бросились на нас с дубьем. Непонятная страна, непонятная война...

Не скрою, приятно было услышать подобные признании из уст наших заклятых врагов. На священную освободительную борьбу против немецко-фашистских захватчиков поднялись все советский люди, от мала до велика, проявив высочайший патриотизм, беззаветную преданность делу партии Ленина, нерушимое единство народа и его армии. И недаром невиданная по своему размаху война с фашистскими захватчиками была названа народной, Великой Отечественной!