Эрик Валлен - Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера Страница 22

На рассвете 19 апреля пришло сообщение, что обстановка полностью определилась, а вместе с ним пришли и приказы. Нам нужно было следовать прямо на передовую, сохраняя полную готовность, чтобы немедленно вступить в бой. Нашему разведывательному батальону выделили позицию в деревне Гогенштайн чуть позади передовой. Там мы остановились вместе с другим моторизованным подразделением, ожидая прибытия 30 танков «Королевский тигр», которые должны были помочь нам. Вместе с ними мы должны были нанести контрудар.

Экипажи покинули бронетранспортеры и разбрелись по всей деревне, чтобы размять ноги, а может быть, и вздремнуть перед боем. Я остался в своей машине вместе с водителем. Мы стояли рядом с амбаром, куда заехал другой бронетранспортер, чтобы укрыться от вражеских самолетов. Деревня была полна солдат, там были эсэсовцы, армейцы и даже фольксштурм, который я впервые увидел на линии фронта. Некоторые солдаты носили мундиры, но большинство из них так и остались в гражданской одежде с повязками фольксштурма. Они были вооружены в основном автоматами и панцерфаустами. Их дух был высок, но я гадал: а как будут вести себя эти пожилые мужчины, когда начнется серьезный бой?

Одно было хорошо – после множества боев в пешем строю мы наконец-то получили шанс атаковать на бронетранспортерах. При поддержке «Королевских тигров» наши легкие машины могли прорвать оборону плацдарма и посеять панику среди штурмовых частей русских. Если вспомнить наш опыт боев в Прибалтике, где мы часто несли тяжелые потери, мы должны были нахлебаться моторизованных атак. Но за последние месяцы, когда мы все время воевали в пешем строю, все ждали продолжения танковых ударов. В конце концов, мы ведь были не какой-то там пехотой, а панцер-гренадерами гордого германского танкового корпуса, элитного подразделения, которого боялась Красная Армия и которому завидовали остальные наши механизированные соединения.

Прибытие 30 «Королевских тигров», которые требовались нам для прорыва обороны большевиков, чтобы проложить нам путь к берегам Одера, ожидалось в любой момент. Но у нас еще оставалось немного времени отдохнуть и подремать. В деревне царили тишина и покой. Все постарались устроиться как можно удобнее, и в домах было полно спящих солдат. Даже я вскоре отключился. Водитель уже спал на своем сиденье.

Ужасный грохот, словно где-то поблизости началось извержение вулкана, подбросил всех нас, тишина в мгновение ока превратилась в неописуемый ад. «Сталинские органы» и тяжелая артиллерия обрушивали на нас залп за залпом, началось подлинное кровопролитие. На улицах взлетели столбы огня и земли, дома рушились и разлетались в щепки. Из окон показались языки пламени, которые лизали стены и крыши.

Солдаты в ужасе выбегали из дверей и выпрыгивали в окна. Кто-то сжимал окровавленными руками голову, а кто-то пытался зажать рваную рану на животе и запихнуть обратно вываливающиеся кишки. Я видел людей, которые ползли, потому что у них была оторвана нога или даже обе. Даже те, кто успел выбежать из дома, не чувствовали себя в безопасности, многие, сделав буквально пару шагов, валились на землю и больше не поднимались. Сквозь грохот разрывов долетали отчаянные предсмертные крики и жалкие стоны.

Все больше и больше солдат, пораженных острыми как бритва осколками, разлетавшимися во все стороны, а вдобавок еще и раскаленными докрасна, лежали на земле в лужах крови. Вскоре буквально вся улица была завалена скорчившимися телами. Кровь текла ручьями! Сотни солдат были убиты и ранены. Но русские снаряды продолжали сыпаться, разрывая на куски уже мертвые тела.

Окровавленный обрубок ноги с чмоканьем ударил в борт моего бронетранспортера, и кровь брызнула мне в лицо. Я просто остолбенел. Словно загипнотизированный, я в ужасе уставился на то, что происходило прямо передо мной. Брызги крови вернули меня к жизни. Мы должны бежать, прочь из машины! Лучше рискнуть получить осколок в ногу, чем остаться в машине и взлететь вместе с ней на воздух. Я пригнулся и крикнул водителю, что нужно делать. И в тот же самый миг большой осколок ударил в борт бронетранспортера в то самое место, где я только что стоял. Я опрометью вылетел наружу.

Мы выпрыгнули из машины и побежали к окопу, находившемуся в нескольких метрах от нас, с той скоростью, которую придает смертельный испуг. Тут я увидел, что сарай, в котором стоял другой бронетранспортер моего взвода, пылает. И чувство долга, которое сохраняется даже в самой тяжелой ситуации, погнало меня туда.

Амбар был уже полон дыма. Кашляя и ругаясь, я взобрался на водительское сиденье. Черт побери! Не помню, как долго я пытался трясущимися пальцами завести мотор, но это не удалось. Он только вздыхал и свистел. Совсем рядом с амбаром прогремел такой сильный взрыв, что у меня зазвенело в голове, огонь полыхнул, посыпались искры. Я снова выпрыгнул из машины. Я увидел, что мой водитель лежит в бетонном корыте для воды и смотрит на меня. Вдруг он исчез за черно-коричневым крутящимся столбом дыма и земли, засвистели осколки. «Кончено!» – только и подумал я. Однако он все еще был жив и даже не получил ни царапины в своем надежном укрытии. Я помахал ему, и он сразу побежал. Ложись! Новый взрыв, затем еще один – и снова он успел упасть! Под градом снарядов он добрался до меня, хотя и запыхался.

– Я не могу его завести! Попытайся, но поспеши, а то нас разорвет на куски! – крикнул я.

Он нырнул в кабину, грязно выругался, что-то покрутил, и мотор заработал. Все-таки он был одним из лучших наших водителей!

– Выезжай как можно быстрее! Я заберу наш собственный транспортер! – прокричал я и побежал туда.

Оглянувшись через плечо, я увидел, как бронетранспортер вылетел из горящего сарая и помчался прочь. Спотыкаясь о трупы товарищей и время от времени падая, чтобы укрыться от разрыва, я в результате перемазался в крови, но все-таки добрался до сарая, за которым стоял наш бронетранспортер. Не было никакого смысла задерживаться посреди этой бойни, ведь и до сих пор я остался цел только чудом. Вся деревня пылала, горящие дома извергали клубы едкого дыма и выбрасывали фонтаны искр. Воцарился совершенный хаос, повсюду лежали убитые и раненые, а отдельные уцелевшие солдаты в панике метались, пытаясь выбраться из этого ада.

От соединения, которое должно было сокрушить плацдарм большевиков, словно удар тяжелой кувалды, остались лишь жалкие обломки. Атака провалилась, еще даже не начавшись. Наш разведывательный батальон, элитное соединение, равных которому нельзя было найти на всем Восточном фронте, понес чуть ли не самые тяжелые потери за всю войну. И все это произошло буквально в течение получаса, не больше, хотя именно в таких ситуациях ты полностью теряешь ощущение времени.