Анатолий Воронин - Второй пояс. Откровения советника Страница 22

Хаджи Латиф предупредил всех полевых командиров, что об истинных планах ИК никто, кроме них самих, не должен знать. Своим подчиненным они должны озвучить первую версию нападения на тюрьму. При этом они обязаны довести до сведения бойцов точную дату и время планируемого нападения. Это делалось специально. Вражеский агент наверняка сообщит своим хозяевам обо всем этом, и в обозначенный час в ожидании предстоящего нападения во дворе тюрьмы соберется много военнослужащих, что непременно приведет к значительным жертвам с их стороны.

Расчеты Хаджи Латифа оправдались. Агент «Аскар» вовремя проинформировал «Худойрама» о точной дате и времени нападения на тюрьму.

В ту ночь общая численность царандоевских и хадовских солдат и офицеров, разместившихся в месте предполагаемого нападения моджахедов, составляла около двухсот человек.

То, что произошло потом, можно назвать адом. В час ночи, когда защитники тюрьмы заняли свои позиции на крепостной стене, на них обрушился шквал огня и металла.

Обстрел длился почти час. Солдаты метались по стене, спрыгивали вниз на землю, пытаясь хоть где-то укрыться. Но пустынный двор не мог уберечь от смертельных осколков, летающих по всему его открытому пространству.

Утром стали подсчитывать потери. Сорок восемь убитых и почти сто раненых – таков был итог той кошмарной ночи. Из тридцати двух хадовцев в живых осталось восемь человек.

Не трудно представить, какой «разбор полетов» был устроен на следующий день Хайдару на экстренном заседании Военного совета провинции.

Его обвинили во всех мыслимых и немыслимых грехах. А руководитель ХАДа вообще заявил, что Хайдар изменник и пособник моджахедов, о чем он обязательно доложит руководству МВД.

Трудно пришлось Хайдару в тот день. Оправдываясь, он вынужден был сообщить присутствующим, что информация о нападении на тюрьму поступила от резидента максуза, а этому человеку можно доверять на все сто процентов.

За последние десять дней это была вторая ошибка, допущенная Хайдаром. Раскрыв на Военном совете существование резидента, работающего с агентами, внедренными в бандформирования, он тем самым поставил большой жирный крест на «Худойраме».

Спустя много лет я узнал все обстоятельства гибели Джан Мохамада.

А в тот момент ни Хайдар, ни Асад не могли и предположить, чем обернется роковая фраза, произнесенная на Военном совете.

Еще до аминовских «реформ» в Кандагарское управление ХАДа был внедрен «Крот» – агент пакистанской разведки. До поры до времени он никак себя не проявлял, стараясь просто плыть по волнам времени. Его не коснулись ни репрессии, ни внутрипартийная драчка. Он старался быть в стороне от всего этого.

Его звездный час пробил с приходом к власти Бабрака Кармаля.

На ту пору провинциальное управление ХАДа, образно говоря, лежало в руинах. Весь высший руководящий состав был выбит волнами репрессий, следовавшими друг за другом. Оперативный состав управления, не успевая переориентироваться в быстротечных изменениях политической ситуации в стране, разбегался куда глаза глядят или погибал от тех же самых репрессий. Кстати, «Крот» своими анонимками на сослуживцев тоже способствовал развалу этого силового ведомства.

Так уж вышло, что, когда власть в стране в очередной раз сменилась, в провинциальном управлении ХАДа некого было поставить на мало-мальски руководящую должность.

И вот тут-то «Крот» проявил себя в полной мере.

У него почему-то сразу появилось острое желание стать активным членом НДПА. Он написал пылкое письмо-обращение, и не кому-нибудь, а самому Бабраку Кармалю. В том письме он подробно изложил, что подвигло его к принятию такого решения. При этом большая часть письма содержала восхищения «мудростью великого революционера и руководителя Афганистана Генерального секретаря НДПА товарища Бабрака Кармаля».

В партию его принимали с помпой. И буквально на следующий день назначили на должность начальника особого отдела ХАДа. А уже через полгода он занимал должность начальника отдела контрразведки Кандагарского управления ХАДа.

Можно только догадываться, какой огромный вред принес этот человек, работая в этом грозном ведомстве почти девять лет.

В 1987 году именно с его подачи едва не уволили с работы и не привлекли к уголовной ответственности начальника спецотдела царандоя – Амануллу Закрия. После нападения «духов» на спецотдел, в результате которого погибло десять его сотрудников, «Крот», воспользовавшись неопределенностью ситуации, сфабриковал несколько писем, якобы ранее направленных руководству спецотдела, в которых речь шла о готовящемся вероломном нападении.

Не знаю почему, но тогда я не поверил словам этого высокопоставленного хадовца в полковничьих погонах.

Изучив информацию, поступившую в спецотдел из ХАДа под обозначенными исходящими номерами, я увидел существенное расхождение с тем, о чем говорил начальник контрразведки. Нужно было делать выбор между двумя истинами: то ли был прав хадовец, обвиняющий Амануллу в умышленном подлоге документов, то ли был прав Аманулла, заверяющий меня в том, что документы из ХАДа были именно такими, какими он мне их предоставил, и содержали ничего не значащую информацию. После изучения всех документов и почти часовой беседы с Амануллой я сделал выбор в его пользу. Мне стоило потом больших усилий доказать невиновность Амануллы. Но я добился того, чтобы с него сняли все подозрения.

Моя интуиция меня не подвела. Уже позже, года через три после вывода войск из Афганистана, я узнал, что именно тот «контрразведчик» и оказался «Кротом». После ухода советских войск из Кандагара ХАД со всеми потрохами перебазировался в район аэропорта. При перевозке особо секретных архивных документов ХАДа «Крот» расстрелял сопровождавших его военнослужащих и вывез эти документы в Пакистан.

Но это будет потом, спустя много лет.

А в 1981 году «Крот» завел дело оперативной разработки на группу высокопоставленных офицеров царандоя, подозреваемых в пособничестве моджахедам. Он смог убедить руководителя ХАДа в том, что его подозрения не беспочвенны, и за отдельными руководящими работниками царандоя установили наружное наблюдение.

Через несколько дней на стол «Крота» легло донесение «семерочников», из которого следовало, что начальник уголовного розыска царандоя Асад имел встречу с хозяином автомастерской. По всем приметам, та встреча носила конспиративный характер. Хозяина мастерской установили в тот же день. Это был Джан Мохамад.

За его мастерской также было установлено наружное наблюдение, и через пару недель на пленку были зафиксированы все люди, что бывали у «Худойрама». Фотографии легли на стол «Крота», а через несколько дней их уже рассматривал Хаджи Латиф. В одном из них он узнал члена собственной группы. Это был тот самый связник, что работал в паре с агентом «Аскаром»…