Михаил Горбачев - Августовский путч (причины и следствия) Страница 22

Заключение Союзного договора позволит справиться наконец с разрушительными процессами, решительно повернуть к восстановлению нормальных условий жизни и работы.

Мы накануне рубежного, великого события в истории страны. В результате острых дискуссий, огромной творческой работы, аккумулировавшей мнения, тревоги и интересы десятков народов, в итоге непростой политической борьбы, которая, однако, свидетельствует и о грандиозности дела, создается новое, небывалое и невиданное государство, и не какое-нибудь, а великая держава, создается на новых основах — полной добровольности и равноправия. И сильна она будет прежде всего не военной мощью и не страхом, которые долгое время внушала, а социальным и экономическим здоровьем многомиллионного и многонационального населения, живущего в условиях демократии, экономической и политической свободы. И жизнеспособность ее будет питаться согласием и совместным трудом, разумным и справедливым разделением труда между всеми нациями и их суверенными государственными образованиями.

Такова одна из всемирно-исторических целей перестройки.

Жизнь, время распорядились так, что по просроченным историческим векселям приходится платить нынешнему поколению руководителей — в центре, в республиках, на местах. Тем большая ответственность ложится на всех нас за то, чтобы великое, поистине историческое дело нового воссоединения наших народов завершилось полным успехом.

Эйфорию сепаратизма и национал-экстремизма можно объяснить и даже в какой-то степени понять на этапе взрыва давно копившихся противоречий унитарного тоталитарного государства.

Но когда мы — через Союзный договор — выйдем на общесоюзное рыночное экономическое пространство, все более включающееся в мировое, когда заработают механизмы координации между суверенными республиками, когда мы совместно начнем выходить из кризиса и люди почувствуют первые материальные плоды перестройки, взращенные также и благодаря их единству и межнациональному согласию, тогда всем тем честным людям, — а их огромное большинство, которые были увлечены националистическими потоками и вовремя не опомнились, не остановили своих лидеров с их лозунгом: чем хуже для Союза, тем лучше для моей нации, — будет не только стыдно. Они увидят, какая огромная ошибка была допущена, что они оказались в стороне от великого интеграционного процесса на одной шестой части планеты.

Перестройка не могла проходить в международном вакууме, тем более во враждебной внешней среде. Это, кажется, всем ясно. Но, когда были предприняты конкретные шаги, чтобы убрать конфронтацию с Западом, давно ставшую бессмысленной, крайне опасной и сверхдорогостоящей, посыпались обвинения: то, чего империализм не добился силой, преподнесли ему на блюдечке, проиграли «третью мировую войну», отдали завоеванное в Отечественной войне, оскорбляем память миллионов ее жертв, предали друзей-союзников, развалили социалистическую систему, нанесли удар в спину международному коммунизму и т.п.

В результате, мол, перестройка ослабила внешнеполитические позиции нашего великого государства, мы пляшем «под чужую дудку» и т.д. Давайте разберемся. Действительно, Советский Союз прилагал отчаянные усилия, чтобы выступать в роли «сверхдержавы», однако это ему удавалось лишь в одном отношении — в военном. А наш престиж был престижем военной силы, престижем угрозы. Советские войска стояли в Восточной Европе и Монголии, наши парни гибли в Афганистане. Зато созданная непомерная военная машина подрывала нашу экономику, обрекала на прозябание невоенные отрасли хозяйства, а жизненный уровень — на деградацию. К тому же и военный наш потенциал начал приходить постепенно в упадок ввиду нараставшего технического отставания и непосильных расходов. И в конце концов могли бы оказаться перед выбором: поставить весь мир под прицел или согласиться на военное отставание. Мы были супердержавой с неэффективной экономикой, стали фактически сырьевым придатком развитых государств, с жизненным уровнем граждан в несколько раз ниже, чем у них. Патриотично ли гражданам, болеющим за авторитет Родины, испытывать ностальгию по всему этому?

Мы положили конец такой внешней политике, которая служила утопической цели распространения по миру коммунистических идей, завела нас в тупик «холодной войны», взвалила на народ невыносимое бремя военных расходов, наконец, втягивала в авантюры, вроде афганской. Впервые за многие годы и десятилетия проводится внешняя политика, которая подчинена нашим национальным интересам, «работает» на наши внутренние дела.

И при этом мы обрели небывало высокий международный авторитет, но иного рода — авторитет доверия, авторитет внешней политики, конструктивной, предсказуемой, нравственной и свободной от авантюризма. Освобождение человечества от угрозы ядерного Армагеддона на деле укрепило безопасность нашей собственной страны. Создана прочная база для дальнейшего укрепления внешнеполитических позиций нашего государства. Вспомним знаменитого российского министра иностранных дел прошлого века князя Горчакова. «Россия сосредоточивается», — говорил он, имея в виду возрождение ее авторитета в результате реформ 60—70-х годов.

Советский Союз остается и будет великой державой, без которой не могут решаться мировые дела. При этом мы стали нормальным членом мирового сообщества и вливаемся на равноправной основе в общий поток мировой цивилизации.

Говорят о «распродаже» нашего государства, ссылаясь на разносторонние связи с другими государствами, поток иностранцев, приезжающих в нашу страну, на расширяющуюся, хотя, к сожалению, слишком медленно, деятельность в Советском Союзе иностранного капитала. Но разве патриотизм в том, чтобы изолировать свою страну от мирового прогресса, от научных, технических и культурных достижений? Тогда и Петр Великий, «прорубивший окно в Европу», широко использовавший опыт, знания, технику европейцев, отлучается от патриотизма.

Сегодня в особенности патриотизм состоит в том, чтобы быстрее продвигать нашу страну к достижениям науки, техники, к достижениям мировой цивилизации. И мы поступаем именно так и на этом плацдарме также создаем предпосылки для обновления, возрождения и укрепления нашего великого государства.

В обстановке исчезновения угрозы мировой войны обнажилась абсурдность и гибельность сверхмилитаризации. Отказ продолжать «холодную войну» и гонку вооружений, истощившую ресурсы страны и приведшую ее на грань экономического краха, отразился на армии и всех тех структурах, которые ее обслуживали, на военно-промышленном комплексе.