Алекс Громов - Нарком Берия. Злодей развития Страница 22

(Константин Поцхверашвили, пер. на рус. А. Канчели)

Берия показал себя не только как крепкий хозяйственник, но и верный сталинец, что было отмечено вождем, наконец-то явственно почтившим Лаврентия Павловича своим доверием. Так тридцатичетырехлетний Берия 10 марта 1933 года получил доступ к высшим государственным и партийным секретам. В этот день секретариат ЦК ВКП(б) включил товарища Берию в список рассылки материалов, направляемых членам ЦК. В эту рассылку включались протоколы заседаний политбюро, оргбюро, секретариата ЦК. А через несколько месяцев, на XVII съезде ВКП(б), Берия стал членом ЦК ВКП(б). Вскоре после этого, отдавая должное чекистскому опыту Лаврентия Павловича, по решению политбюро ЦК ВКП(б) Берия стал членом комиссии (председатель — Л. М. Каганович), которая занималась разработкой проекта Положения об НКВД СССР и Особом совещании НКВД СССР.

В декабре 1934 года Берия был приглашен и присутствовал на приеме у вождя, данном в честь его 55-летия. Через три месяца был избран членом ЦИК СССР и его президиума, а через несколько дней, на свое тридцатишестилетие (совпадение?), Берия был награжден орденом Ленина.

Но и сам Берия постоянно, даже в мелочах, проявлял лояльность по отношению к Сталину — будь то первому лицу в государстве, будь то «простому человеку». Поэтому чуткий Лаврентий Павлович организовал замечательный музей вождя народов на его родине в Гори и всячески окружал заботой мать дорогого Иосифа Виссарионовича, проживавшую в Грузии.

Л. Марку при работе над книгой «Сталин. Личная жизнь» использовала не только архивные документы, но и общалась с внучками и внуком, племянницей (Кирой Аллилуевой), бывшим зятем (Григорием Морозовым) Сталина, поделившимися своими воспоминаниями и передавшими рассказы родственников. В тексте говорится о самых важнейших событиях в жизни Сталина, Российской империи и СССР, в мельчайших деталях отслеживается связь между историей страны и личной биографией вождя. «Еще одним грузом семейной ответственности, давившим на Сталина, была его мать, которая жила, полузабытая, в далекой Грузии. Сталин поручил Берии и его жене Нино, еще находившимся в Закавказье, внимательно следить за тем, чтобы эта одинокая пожилая женщина ни в чем не нуждалась и чтобы к ней приходили самые лучшие врачи. К ней регулярно наведывались местные руководители и высокопоставленные чиновники из Москвы: визит к матери Сталина стал своего рода обязательным местным ритуалом…» Сталин писал ей письма, но, несмотря на то что он приказал о ней заботиться, пожилая одинокая женщина была лишена именно родственной заботы. Ее здоровье постоянно ухудшалось, она выходила на улицу, только чтобы посетить церковь…

В июне 1935 года навестить ее приехали два внука и внучка. Но остановились Яков, Василий и Светлана Сталины на квартире у Берии. «Пробыв в Тбилиси целую неделю, они повидались со своей бабушкой лишь один раз. Общаться с ней им было трудно: Кеке ни слова не говорила по-русски. Ее маленькая темная комната, окно которой выходило во внутренний дворик, очень резко контрастировала с просторными помещениями старинных правительственных дворцов. Обстановка в этой комнате была нищенской. Дети Сталина — а особенно Светлана — были поражены ее непритязательным образом жизни, старомодностью окружающей ее обстановки…»

Когда в мае 1937 года она умерла, то сын на похороны не приехал, но прислал венок с надписью по-русски и по-грузински: «Дорогой и любимой матери от ее сына Иосифа Джугашвили (от Сталина)». Организацией похорон занимались Лаврентий Павлович и его доверенные люди…

Кроме того, двоюродная сестра жены Берии, сотрудник органов, Александра Накашидзе, с 1937 по 1943 год работала сестрой-хозяйкой в доме Сталина. На это ответственное место ее устроил Берия. О ее деятельности сохранились два ярких комментария — в книге Лины Тарховой[28]: «Вошла лейтенантом, вышла — майором госбезопасности. Такой рост по службе был оплачен неусыпными трудами. Накашидзе почти не выпускала Светлану Аллилуеву из поля зрения. Она ходила со Светланой в театры, она же контролировала общение девочки с подругами». Другой комментарий, Варвары Самсоновой[29], не менее красноречив: «Сестра-хозяйка» не умела ни готовить, ни вести дом. Плохо говорила по-русски, хотя пыталась проверять тетрадки Светланы. Главной ее обязанностью было — соглядатайство. Она шпионила за всеми — Анной Сергеевной, Евгенией Александровной, детьми и «стучала» Берии и Власику. Саша была молода, смешлива, довольно добродушна и вначале понравилась Светлане. Стукачкой, доносчицей она стала позднее, когда Светлана влюбилась. Никашидзе слишком ретиво исполняла свои обязанности — подслушивала телефонные разговоры своей подопечной, рылась в ее столе, читала письма. Светлана ее возненавидела».

Можно подчеркнуть, Лаврентий Павлович являлся одним из немногих приближенных Сталина, ни разу не примыкавшим ни к какой оппозиции, ни к линии партии, ни к Сталину. Поэтому «модные ярлыки» «троцкиста» или «бухаринца» к нему не применялись даже на июльском Пленуме 1953 года, готовом обвинить Берию во всех грехах. Речь идет не только о безусловной преданности Сталину (что в начале 50-х годов вызывало некие сомнения), но и об особенности характера самого Берии — он был прагматиком, технократом, верящим в силу действий, а не преимущества идеологий. Поэтому он безо всякой жалости занимался организацией репрессий против представителей как левого, так и правого уклона. Берия не просто шел по головам — он понимал, что безусловная верность Сталину — это лишь одно из условий для восхождения на вершину власти, ибо верными Сталину до гроба были многие казненные и сосланные в лагеря.

Другим условием была нужность вождю — но и даже это не давало гарантий пребывания у власти и безопасной жизни. Сталин периодически менял свои «инструменты» (в первую очередь это касалось руководства спецслужб и кадров), чтобы они не смогли приобрести никакой самостоятельной власти. После снятия даже всемогущего министра (того же Виктора Абакумова) он моментально превращался в ничто, вокруг него образовывалась пустота — никто, даже те, кто был обязан ему жизнью, не хотели быть рядом, чтобы не попасть под неизбежный карающий удар с кремлевского олимпа. Власть Сталина держалась на том, что он практически любого за очень короткий промежуток времени мог обратить во прах. И Берия это знал лучше других и поэтому не переоценивал значения своей роли (как это случалось с тем же Ежовым, обладателем «ежовых рукавиц») и периодически «уходил в тень», в том числе занимаясь атомным проектом — нужным стране. Но при этом не требующим от Берии публичности, присущей этапам борьбы с внутренними и внешними врагами…