Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII Страница 22

Он грозит Сергею пальцем.

— Иштван, ты распустил эту группу! Ставлю тебе на вид! Немедленно наведи порядок! Я буду ждать всех на скамье около лодок!

Степан, расстроенный и возмущенный, уходит.

Иштван садится на балюстраду. Закуривает трубку. Перед ним, виновато опустив голову, стоит Сергей.

— Степан выразил свои мысли, как всегда, не очень удачно, но по существу он прав. Никаких любовных чувств в разведывательной группе не должно быть: мы связаны работой на жизнь и на смерть. Мы все любим друг друга и готовы на смерть за каждого и за всех. Мы за любовь, которая объединяет, а не разъединяет. Слышишь?

Курит.

— Подумай, две женщины могут полюбить одного мужчину, начнутся ревность, соперничество и раздор. Былой спайки уже нет! Образовалась щель, и в нее рано или поздно влезут провал и гибель всех нас…

Курит.

— Гони мещанскую любовь вон из группы! Мы — не обычные люди, мы — не мужчины и женщины, а только бойцы! Вот сменят нас, вернемся домой, тогда получим право быть людьми и будем, конечно, любить, как все люди! Но покуда здесь, за рубежом, в боевом подполье, — ты не имеешь права на любовь к одной из своих подчиненных. Сейчас я прочищу мозги Альдоне, а ты пойди и полегче объясни Грете, что личные чувства иногда могут нанести вред долгу.

Сергей молчит.

Иштван встает.

— Приказ: любовь гони из группы в шею!

— Есть, товарищ начальник, любовь гнать в шею!

Вечер в парке курортного городка. Небольшая скамейка, позади которой роскошные группы цветущих розовых олеандров. Над ними гирлянда цветных лампочек. Иллюминация. Свет игриво и весело перебегает взад и вперед. Все залито цветными бликами. Из-за кустов гремит танцевальная музыка. На обоих концах скамейки спиной друг к другу сидят Альдона и Грета и, уткнувшись в платочки, горько плачут. Молчание.

— Ты чего, Альдона?

— Ничего. А ты?

— Тоже ничего.

Молчание. Плач. Музыка и веселое беганье огоньков.

— Бедный мой Орленок!

— Бедная милая Орлица!

Обе смеются сквозь слезы. Садятся рядом. Гладят друг друга. Альдона:

— Бедная наша неприкаянная любовь!

Сумерки, дождливый прохладный день. Холм. На вершине три щита высотой в трехэтажный дом. На них изображены кружки пива и надписи: «Bier mittags!», «Bier abend!» и «Bier immer!». На каждом щите внизу надпись поменьше: «Deutsche Bierbrauerei, A.G., Berlin, Wedding». Чуть ниже холма косой перекресток двух автострад. В обоих направлениях с ревом, грохотом и свистом проносятся машины, похожие на пушечные снаряды. Серая машина Иштвана у обочины.

Иштван и Сергей, оба в мокрых кепках и плащах с поднятыми воротниками, осматривают перекресток.

Иштван:

— Лучше не найдешь, Сергей. Это как раз то, что мы наметили. Они на сигнал не остановятся, надо перегородить путь и заставить их остановиться, а это можно сделать только на перекрестке. Ганс поставит машину косо, как будто ее занесло, понимаешь? Чтобы у эсэсовцев не мелькнуло подозрения. Иначе вас перестреляют и помчатся дальше. Вот здесь! Запомни место.

Оба измеряют шагами перекресток. Присматриваются к положению плакатов.

— У Ганса будет автомат, у вас — пистолеты без глушителей. Маленькие, чтобы были незаметны. Первой пусть подбежит Грета. Одень ее как следует. В руке пусть у нее будет сигарета, а в другой изящная сумочка с пистолетом. Она подбежит за огоньком и отвлечет щебетаньем. Ты и Альдона подойдите за ней. У тебя пиджак будет снят, рукава завернуты, руки в машинном масле. В левой руке ключ. Ты еще издали закричишь: «Маленького ключа нет ли у вас, господа?» Подойдешь, прикрываясь Гретой. Стрелять только по твоему сигналу: «Гайль Гитлер!» Ты берешь на себя охранника. Грета — водителя, она неопытная, а он не успеет взяться за оружие. Альдона — офицера с ящиком документов, ему будет неудобно быстро выхватить пистолет. Когда они будут убиты, ты хватаешь коробку. Женщины бегут первыми, по очереди вскакивают в твою машину, которая к этому времени должна уже стать нормально и не задерживать движение. В этом весь расчет на удачный исход операции. Ганс для перестраховки перед отъездом дает очередь по машине фашистов. Ты швыряешь ящик женщинам, садишься рядом с Гансом — и ходу. За мостиком в лесу развилок на три дороги, вы едете по правой. Перед деревней перемените номера. После опять. Все понятно? Повтори!

Серый дождливый день под Берлином. Перед группой низких кустиков стоят мокрые Сергей, Альдона и Грета. Взволнованные и продрогшие, они репетируют предстоящее нападение.

Сергей:

— Этот куст — водитель, этот — охранник, этот — офицер с жестяным ящиком. Ясно? Мы стоим там. Оттуда подходим к эсэсовцам. Отойдем!

Они отходят.

— Орленок, начинай!

Кокетливо играя бедрами, Грета бежит к выбранным кустам. На ее лице обворожительная улыбка. В поднятой правой руке у нее сигарета, в опущенной левой болтается сумочка.

— Господа, дайте прикурить!

Сергей морщится и качает головой.

— Слова вялые! Кричи издали: «Дайте огонька!»

Альдона не согласна:

— Тоже вяло. И слишком коротко. Придется подбегать молча. Это подозрительно! Я предлагаю фразу: «Господа, есть ли здесь мужчина с огоньком?» Это длиннее и задорней.

— Браво, Синеглазка! Ну, Орленок! Давай!

Грета на бегу кричит заданную фразу.

Сергей:

— Скучно и вяло. Нет задора!

Грета:

— Сколько же раз можно повторять одно и то же?!

— Сколько понадобится до полной естественности! Это Же не игра! Это — наша жизнь! Ну, Орленочек, давай повторим, и только на этот раз улыбайся больше и кричи задорней! Ну, поехали!

Они у трех кустов. Отдыхают. Сергей курит.

Сергей:

— Перерыв окончен. Начнем вторую часть — стрельбу. Орленок, запомни: я стреляю первым, Альдона за мной. У тебя есть время, чтобы вынуть пистолет из сумочки и выстрелить в водителя. Промедлишь — будешь убита! Ну попробуем. Ты подбегаешь.

— Господа, есть ли здесь мужчина с огоньком?

Сергей выхватывает пистолет. Целится в один куст. Кричит:

— Бум!

Альдона целится в другой куст и секундой позже кричит:

— Бум!

Грета проделывает все что нужно и тоже кричит:

— Бум!

Сергей вынимает платок и вытирает потное лицо.

— Все медленно! Они нас перебьют, как щенков. Надо работать быстрее. Начинает Грета, потом я, потом Альдона и опять Грета. Поняли ритм? Попробуем еще раз!

Широкий вид на безрадостное осеннее небо и слякотную землю. Вдали холм с тремя огромными плакатами и перекрестком двух автострад. Справа стоит с поднятым капотом автомобиль Сергея, из-под которого торчит голова Ганса. Мимо с ревом проносятся машины. Вдруг Сергей кивает головой. Голова Ганса скрывается, он ставит машину поперек автострады. Сергей без пиджака, склоняется над мотором, рукава засучены, руки грязные, в левой большой гаечный ключ. Подкатывает открытый военный автомобиль с тремя эсэсовцами и резко тормозит. Издали видно, как им навстречу бежит светлая фигурка Греты, за которой не торопясь следуют Сергей и Альдона. Видно, как Ганс опускает стекло и готовится стрелять. Фигурки подошли к подъехавшим, слабо звучат выстрелы. Плечи и головы эсэсовцев исчезают. Видно, как Сергей перегибается и за ручку вынимает из машины ящик. Он тяжелый. Отбежавшая Альдона возвращается и берет ящик за вторую ручку. Его несут к машине, заслоняя Гансу эсэсовскую машину. Слышат его отчаянный крик: «В сторону! В сторону!» Видно, как из военной машины с трудом поднимается тяжело раненный эсэсовец и делает два выстрела. Альдона с разбега падает лицом вперед и лежит не двигаясь. Ганс прошивает военную машину очередью. Эсэсовец падает. Грета, добежавшая уже до своей машины, бежит обратно и вместе с Сергеем несет тело Альдоны. Ганс выбежал, открыл заднюю дверцу, затем бежит к ящику и несет его к машине, сует в заднюю дверцу. И начинает помогать Сергею втаскивать в машину тело Альдоны. Мимо с ревом пролетают машины. Грета стоит рядом, готовая вскочить и захлопнуть за собой дверцу.