Нил Никандров - Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло» Страница 23

Об операции «Николай» впервые подробно было рассказано в хорошо документированной программе 3-го канала Каталонского телевидения в 1992 году. Съемочная группа побывала в Москве, получила некоторые материалы из архивов КГБ. Из предоставленных испанцам документов стало очевидно, что Нин был арестован на основании сфальсифицированных «Шведом» «доказательств», раскрывающих «связь» между Нином и группой фалангисгских заговорщиков в Мадриде. По замыслу Орлова, изобличение связей Нина с непримиримыми врагами республики должно было полностью дискредитировать ПОУМ и побудить правительство республиканской Испании к принятию жестких репрессивных мер против партии. Физическая ликвидация Нина Орловым первоначально не планировалась.

Стараниями «Шведа» лидеры ПОУМ стали «активными участниками» реально разоблаченной шпионской резидентуры, в которой насчитывалось до двухсот членов. Входили в нее офицеры из Генштаба Центрального фронта. Организация имела связи в информационном отделе Военного министерства, Республиканской национальной гвардии, Военно-санитарной службе. Ее члены работали конспиративно, нередко укрываясь в посольстве Чили, консульстве Перу и других иностранных представительствах.

Орлов привлек Иосифа к подготовке дискредитирующих Нина материалов. «Швед» подготовил шифрованное «послание», а «Юзик» вписал симпатическими чернилами в подлинные документы, захваченные у заговорщиков. Шифр военной разведки франкистов стал известен Управлению безопасности и представительству НКВД благодаря усилиям Альберто Кастильи, агента республиканцев в шпионской организации. Проверка на тайнопись — обязательная в контрразведке процедура — выявила это изобличающее Нина «послание» генералиссимусу Франко. С этого и началась операция «Николай»…

После ареста активистов ПОУМ перевезли из Каталонии в Мадрид. Оставлять их в Барселоне было рискованно: «горячие головы» из ПОУМ, остававшиеся на свободе, собирались вызволить «своих» с помощью оружия. В Мадриде с 18 по 21 июня республиканские следователи подвергли арестованных «троцкистов» изнурительным допросам, в ходе которых так и не сумели добиться признательных показаний, вернее — самооговора. И это, наверное, предрешило судьбу Нина. Оставить его в живых означало бы для Орлова катастрофу: под удар была бы поставлена не только операция «Николай», но и вся работа представительства НКВД в Испании.

22 июня люди в военной форме ворвались в тщательно охраняемую тюрьму в мадридском пригороде Алкала-де-Энарес и захватили Андреса Нина. Он был увезен на автомашине без номерных знаков. Уже на следующий день по Мадриду поползли слухи о том, что его похитили и, скорее всего, ликвидировали немецкие интербригадовцы. Была и другая, официальная, точка зрения на инцидент: «Ночью 22 июня 1937 года группой лиц было произведено вооруженное нападение на арестное помещение, в котором содержался Нин. Они связали охрану, открыли камеру Нина и увезли его в неизвестном направлении. На месте похищения, где происходила борьба с охраной, был найден небольшой кожаный бумажник, а в нем — письмо на немецком языке и немецкие денежные купюры. Содержание бумажника не оставляло никаких сомнений в том, что освобождение Нина было организовано агентами Германского генерального штаба».

В опубликованных материалах переписки испанской резидентуры НКВД в Испании с Центром фигурирует оперативное письмо «Шведа», которое он направил в Москву сразу же после завершения операции «Николай»:

«Об участниках дела. Основные участники это — 1) Л. и 2) А. Ф. И. М. был самым косвенным пособником. Когда он принес кушать в арестное помещение и ему открыли ворота, наши люди прошли во двор… Полтавский должен был вам сообщить из Парижа о выезде к вам последнего участника операции — “Юзика”… Его рукой был написан основной известный вам шифрованный документ. Он служил мне переводчиком по этому делу, был со мной в машине у самого помещения, из которого вывозили объекта… Его значком полицейского мы избавлялись от слишком внимательного осмотра машин со стороны дорожных патрулей, когда вывозили груз».

Груз — это Андрее Нин. «Основные участники» — испанцы Л. и А. Ф., которые физически устранили лидера ПОУМ. Их полные имена, как было отмечено в телефильме Каталонского телевидения, посвященного операции «Николай», КГБ, предавая гласности документы, отказался раскрыть. Испанцы оттащили бездыханный «груз» в поле, выкопали яму («Швед» заставил рыть глубже, чем для обычных могил), и Андрее Нин навсегда исчез с политической арены. Нет человека — нет проблем.

И еще один отчетный — в телеграфном стиле — документ, написанный рукой «Шведа». Скорее всего, это указание на место захоронения Нина:

«Н. Из Алкала-де-Энарес в направлении Перане-де-Тахунья, на полпути, в ста метрах от дороги, в поле. [Присутствовали] “Бом”, “Швед”, “Юзик”, два испанца. Водитель “Пьера” — “Виктор”».

Между тем республиканскими судебными властями спешно готовился показательный процесс в отношении деятелей ПОУМ. О его перипетиях, с точки зрения «подследственного троцкиста», написал несколько лет спустя Хулиан Горкин в книге «Политические каннибалы: Гитлер и Сталин в Испании». Горкин указывал, что ни он, ни его друзья по несчастью не сомневались в причастности агентов НКВД к убийству Нина. В книге был приведен обширный список членов ПОУМ и «сторонников Троцкого», которые, по мнению автора, были уничтожены по приказу Сталина.

Соратники Нина, остававшиеся на свободе, угрожали отомстить за своего лидера, распространяли листовки с призывами убить главу правительства Негрина, министра обороны Прието, а также Коморерру, руководителя Объединенной социалистической партии Каталонии. Орлов не без основания считал, что должен опасаться боевиков ПОУМ, находящихся в подполье. Через агентуру он знал, что боевики разыскивают «старшего представителя НКВД» в Испании, чтобы расквитаться за Нина.

Через некоторое время после «исчезновения» Нина в Мадриде и других городах стала распространяться книга «Шпионаж в Испании. Испанские троцкисты на службе у Франко». Ее автор Макс Ригер так сообщал о себе: «Я предупреждаю читателя, что я не писатель и не военный. Однако, понимая, что от того, будет или не будет разгромлен фашизм в Испании, зависит судьба демократии и мира во всей Европе, — я вместе с другими товарищами по Социалистической партии вступил в состав интербригады и сражался на фронтах Испании, сначала рядовым, а потом командиром пулеметной роты. Я был дважды ранен под Гвадалахарой и на Арагонском фронте. Не владея искусством пера, я взялся за написание книги, в которой вместо литературного лоска я обещаю дать читателю человеческую правду о героической борьбе испанского народа и с официальными документами в руках разоблачить его предателей».