Елена Коровина - Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории Страница 23

А ведь так и случилось! 30 января 1649 года свергнутого революцией Карла I казнили – прилюдно, прямо перед дворцом Уайтхолл, как государственного преступника. Впрочем, монарх, надо отдать ему должное, встретил смерть достойно, так что народ даже начал было возмущаться: ведь казнь помазанника Божьего – сатанинское дело. Но возмущения быстро улеглись. Все знали, что у нового революционного правительства разговор с королевскими прихвостнями короток: плаха или веревка – вот и весь выбор. Суровый и набожный Кромвель пообещал установить в стране революционный порядок – никаких излишеств, никакой развращающей роскоши. Не колеблясь ни секунды, он запретил все балы и развлечения, закрыл вертепы разврата – театры, резко ограничил издание книг. В начале 1658 года, чтобы изыскать средства на ведение войн, Кромвель решил продать и все королевские драгоценности. Но от одного камня он не собирался избавляться. Наоборот, лорд-протектор не поленился лично побывать в сокровищнице Тауэра и придирчиво осмотреть там рубин Черного принца. Бедный камень! Глупый Карл I приказал просверлить дырку в его верхней части – не додумался, как по-другому «пришить» драгоценность к камзолу вместо пуговицы. Могло ли такое пренебрежение понравиться камню Власти? Вот и покатилась голова Карла!

Кромвель усмехнулся и сжал огромный рубин. Рука заледенела, – наверное, камень еще не научился признавать в Кромвеле своего владыку. Ничего, успеет! Лорд-протектор позвал хранителя. Худой, как щепка, сэр Роберт Берк поспешил на зов. Он кашлял от вечной сырости и тауэрских сквозняков, но постарался как можно подобострастнее улыбнуться – ведь лорд-протектор, хоть и твердил вечно о христианской кротости, сам был человеком жестоким и нетерпимым. «Этот камень не пойдет на распродажу, – процедил Кромвель. – Спрячь его в самое надежное место!»

На другой день королевские драгоценности были выложены на листы с цитатами из Евангелия, в которых осуждались богатства и праздный образ жизни. Так республиканские власти выражали свое отношение к старой аристократии. Однако деньги от нее все же взяли, но строго по закону: драгоценности внесли в списки, а против них проставили имена покупателей. Выручку тщательно пересчитали и вручили приехавшему с многочисленной охраной лорду-протектору. Тот бегло взглянул на сумму и бросил Берку: «Принеси мой рубин!»

Хранителя не было пять минут, потом еще десять. Через четверть часа за ним ринулась стража и притащила к ногам Кромвеля. Хранитель заливался слезами. Оказывается, по фатальному недоразумению рубин Черного принца все-таки попал на распродажу. И его купили. «Кто?» – заорал взбешенный Кромвель. «Не могу знать! – в отчаянии ответил хранитель. – Это был какой-то незнакомец, а имени его мы не записали!» – «Как же так?!» – взорвался лорд-протектор. «Понимаете, мы записывали только крупные суммы, а этот камень пошел всего-то за четыре фунта!» – попытался оправдаться сэр Берк, но его голос охрип, как только два стража подхватили его под руки и потащили вон из зала. Через несколько часов беднягу хранителя казнили в том же Тауэре, где он проработал 40 лет.

Лондон впал в панику. По приказу Кромвеля солдаты обыскивали все дома сочувствующих роялистам. В служебном рвении они отбирали все камни разнообразных красных оттенков, и скоро на столе лорда-протектора выросла целая груда яшмы, граната, янтаря и даже коричнево-красных булыжников. Разъяренный Кромвель спихнул всю эту кучу на пол и приказал под страхом смерти никогда более не упоминать о рубине Черного принца.

Но уже через неделю весть о пропаже камня просочилась на континент – первый министр Франции кардинал Мазарини получил секретное донесение от своего тайного агента. Старый лис давно уже интересовался загадочным рубином. Выходец из Сицилии, Мазарини свято верил во множество поверий и примет, распространенных на его далекой родине. Судьба забросила его во Францию, сделала всесильным министром и главой французской церкви, но тяга к магическому осталась. Кардинал верил, что рубин Черного принца имеет мистическую силу, и потому поручил своим агентам во что бы то ни стало найти камень – выкупить или выкрасть, но доставить в Париж. И вот волшебный рубин пропал. Он ушел от Кромвеля – это хорошо. Значит, власть лорда-протектора пошатнется. Но теперь камень не достанется и законному наследнику английского престола Карлу II. Лишиться камня Власти – это плохо…

Мазарини вспомнил рассказ несчастной вдовы казненного Карла I – королевы Генриетты-Марии: «Даже ступив на французскую землю, я боялась шпионов Кромвеля и ехала тайно – называла себя вдовой де Пасси. На постоялом дворе ко мне вошла сгорбленная старуха служанка и внесла две свечи. Я перекрестилась: две свечи – не к добру. И вдруг старуха прошептала мне: «Верните Черного принца. И ваш сын станет тем, кем должен!» Откуда она могла узнать, кто мой сын, милорд? И какого принца нам нужно вернуть?..» И бедная королева Генриетта зарыдала. Тогда Мазарини ничего не стал объяснять ей, но сам прекрасно понял, о чем речь. Выходит, не он один связывал воцарение Карла II с алым камнем Власти…

Кардинал вздохнул, замкнул потайной ящичек своего секретера на несколько ключей и отправился из личных покоев на официальную половину Лувра. В галерее Нимф он столкнулся со стайкой недавно прибывших ко двору фрейлин. Девицы прекратили свое щебетание и испуганно присели в реверансе, будто под алой мантией прятался злобный черт, а не слуга церкви. И тут из боковой двери неожиданно вышла любимая племянница Мазарини – 15-летняя красавица Гортензия Манчини, которую он недавно удачно выдал замуж за племянника бывшего кардинала Ришелье. Отличное родство! Недаром Мазарини гордился этим браком, дал молодым свою фамилию, купил герцогский титул и отписал наследство. Но что Гортензия делает в Лувре? Ведь ее муж уехал в Руан, и она собиралась следом. Неужели правы дворцовые сплетники – и у его племянницы роман с приехавшим в Париж любвеобильным Карлом II? Кардинал вздохнул и постарался улыбнуться послаще. Но, видно, красавица почувствовала его недовольство, потому что ахнула и тоже сделала реверанс, пытаясь наклонить голову как можно ниже. Подмечавший каждую мелочь, Мазарини и сам наклонился. На бархатном шнурке, обвивавшем прелестную шейку племянницы, он увидел… рубин Черного принца.

Лицо кардинала перекосилось. Юные фрейлины в ужасе ринулись врассыпную. Гортензия покраснела и набожно осенила себя крестным знамением, загораживаясь от гнева любимого дяди. «Откуда ЭТО?» – хрипло прокаркал Мазарини. «Это – подарок мужа!» – попыталась выкрутиться племянница. Кардинал оттеснил ее к одной из ширм: «Не ври! Кто дал? Я все равно узнаю!» Гортензия потупилась: «Карл Английский…» Кардинал властно протянул руку: «Отдай! Ты не можешь носить ЭТО!»