Владимир Коваленок - Родина крылья дала Страница 23

Сборы были недолгими. Лейтенантское имущество невелико — шинель, китель, брюки да сапоги, а летное снаряжение предстояло получить перед началом полетов.

Морозным декабрьским днем ступил на поле нового аэродрома. Здесь мы с упоением занялись технической учебой.

Приближался новый, 1964 год. В одно из декабрьских воскресений решил познакомиться с городом. Хотелось побывать на местах, революционная биография которых навечно вошла в историю Страны Советов.

С путеводителем, приобретенным в киоске, где пешком, а где автобусом или трамваем, добирался я от одного памятного места к другому. Декабрьские дни короткие, быстро вечерело.

На одном из перекрестков остановился у мемориальной доски. Здесь были Фрунзе, Афанасьев, Землячка… Сколько прославленных имен!

Кто-то дотронулся до моего плеча. Я обернулся. Передо мной стояла девушка. Чем могу служить?.. Уши? Какие уши? У меня белые уши?! Вот как…

Я снял перчатку и дотронулся до уха — оно было твердое. Казалось, чуть надави — и сломается. Вот это да!..

Девушка стала аккуратно растирать мои уши, отогревать их ладонями и дыханием. Это длилось до тех пор, пока я не вскрикнул от боли. Она рассмеялась, опустила клапана моей шапки и, завязывая тесемки, пошутила: лейтенанту надо беречь уши, а то, став полковником, не сможет носить папаху — будет наползать на глаза. Смущенный, я ничего не успел ответить — подошел автобус, и, помахав мне рукой, девушка уехала.

Спустя несколько дней, уже накануне Нового года, на одном из перекрестков я увидел группу студентов. Среди них была и давешняя незнакомка. Я подошел и поблагодарил ее за спасенные уши. Мы познакомились. Звали ее Нина Васильевна Беспалова. Она тут же рассказала однокурсникам о нашей предыдущей встрече. На этот раз мои уши были надежно укутаны плотной повязкой, наложенной врачом.

Кто-то из студентов спросил, где я собираюсь встречать Новый год. Я развел руками — куда с такими ушами! Все рассмеялись и предложили мне встретить Новый год вместе с ними — студентов ничем не удивишь, а уж забинтованными ушами и подавно… На том и порешили.

Забегая вперед, скажу, что Нина Васильевна Коваленок (Беспалова) теперь работает в Центре подготовки космонавтов. Наша дочь вышла замуж, и мы уже нянчим внука Гришу. Сын заканчивает школу, мечтает стать офицером. Нина Васильевна готовит экипажи к космическим перегрузкам — работает на центрифуге. Неоднократно «крутила» и меня. Провожая в космические полеты, шутя, напоминала, чтобы на теневой стороне орбиты я не забывал о своих ушах.

Вот так неожиданно я встретил свою судьбу.

Курс теоретического обучения заканчивался. Мне предстояло вернуться в полк. Возвращение и радовало, и огорчало. В полку начинались полеты, а здесь оставалась будущая жена.

После ознакомительных полетов в районе аэродрома я приступил к работе в экипаже майора Кудрякова.

И вот пришел приказ: нам предстояло лететь из Подмосковья на Украину. Это был мой первый дальний полет. Первый — он запоминается на всю жизнь.

Готовился к полету с предельной тщательностью. Особое внимание наш командир обращал на четкое ведение радиосвязи. Я это учел. Разработал план полета, выучил на память все позывные, каналы, частоты. Но когда в полете вышел в эфир на канале управления движением на трассе, то через короткое время пот ручьями покатился по лицу. В эфире — сплошной поток позывных, запросов, команд. Я тороплюсь, данные даю не полные, меня переспрашивают…

Командир, улыбаясь, следит за моей работой. Потом предлагает:

— Хочешь пилотировать?

Беру управление… И… пошла плясать губерния! Будто сотни невидимых ухабов вдруг оказались на нашем пути. Стрелка высотомера прыгает то вверх, то вниз, курс «уходит», скорость «гуляет»…

Спокойно, тактично командир объясняет мои ошибки, показывает, как надо пилотировать тяжелую машину. Да, не простое это дело, пройдет не один полет, пока я полностью овладею всеми тонкостями техники пилотирования своего самолета.

Всю жизнь буду вспоминать добрым словом Вадима Николаевича Кудрякова, моего первого командира. Он научил меня летать. Каким бы сложным и длительным ни оказывался полет, штурвал был в моих руках. А командировок было много, летать приходилось и в Сибирь, и на Дальний Восток, и на Крайний Север. Вскоре я уже сажал самолет на незнакомые аэродромы. Вадим Николаевич любил летать и оказался прекрасным наставником. О каждом элементе летного дела он говорил с воодушевлением и страстью. Любил экипаж и заботился о нем.

Однажды готовились к десантированию. Как того требовали мои обязанности, после прибытия десантников провел инструктаж, разместил всех в самолете, проверил кислородное снаряжение, объявил время взлета и время десантирования. Потом, доложив командиру о готовности к полету, занял свое рабочее место.

Обычно вслед за этим майор Кудряков садился в свое кресло. Однако сейчас он остановился между креслами и, словно речь шла о чем-то будничном, произнес:

— Лейтенант Коваленок, сегодня вы будете выполнять полет с левого сиденья.

Мне показалось, что я ослышался. Я — на левом? Конечно, об этом мечтает каждый правый пилот: хоть раз полететь, управляя машиной с левого кресла, попробовать свои силы, способности. Но сегодня?.. Ведь нам предстоит не рядовой полет по кругу в районе аэродрома — мы будем выполнять десантирование, а это самый сложный и ответственный раздел летной подготовки. С недоумением смотрю на командира: по всем законам летной службы подобная «перемена мест» расценивается как серьезное нарушение правил. Но командир, сделав приглашающий жест, повторил:

— Да-да, с левого. Прошу, лейтенант!

Пересел. Чувствую, как часто забилось сердце. Не-ет, надо собраться. В шлемофоне мертвая тишина — экипаж ждет. Так прошла минута, вторая, третья. За это время я мысленно «проиграл» все этапы полета. Ну что ж, начнем, пожалуй.

— Экипаж, доложить о готовности к запуску двигателей, — произнес я каким-то чужим голосом.

В обычном порядке последовали доклады членов экипажа…

Я не знал тогда, что командир пересадил меня в левое кресло с разрешения командования полка. Сыграло роль то, что в полку я был на хорошем счету. К тому же возглавлял комсомольскую организацию эскадрильи — по итогам года мы завоевали переходящее Красное знамя ЦК ВЛКСМ.

Опробовав двигатели, дал команду вырулить на линию предварительного старта, взял штурвал управления передним колесом.

Немного попетляв по рулежной дорожке, могучая машина покатилась к взлетной полосе. Все идет нормально, но я, как говорится, кожей чувствую особую сосредоточенность экипажа.