Арсений Головко - Вместе с флотом Страница 23

Зафиксировав потопление транспорта, командир увел лодку на глубину. Однако вражеские наблюдатели успели заметить перископ. Началось преследование лодки кораблями охранения.

После нескольких бесполезных попыток уйти из-под бомб Гаджиев велел лечь на грунт возле одного из островов. Это решение было разумным, поскольку на карте тут значилась подходящая глубина.

Командир лодки выполнил указания комдива. И вдруг, в момент погружения, лодка с ходу коснулась грунта: глубины в действительности не соответствовали данным на карте. Между тем гитлеровцы продолжали сбрасывать бомбы все ближе и ближе к месту, где находилась на грунте «К-3». Корпус лодки сильно содрогался от взрывов. Бомбы рвались сериями, через каждые две минуты. Стало ясно, что противник по каким-то признакам определил местонахождение лодки.

Догадался, в чем дело, Гаджиев. В результате близких разрывов глубинных бомб была нарушена герметичность топливных цистерн, появилась течь и на поверхность всплывал соляр, пятна которого демаскировали лодку. С минуты на минуту противник мог накрыть ее бомбами.

Положение «К-3» оказалось незавидным: оставаться на грунте было опасно, грозило гибелью.

Поэтому Гаджиев напомнил командиру лодки Малофееву и комиссару Гранову, вместе с которыми находился в центральном посту, что не зря же «катюша»

[73]

имеет на вооружении превосходные орудия, каких наверняка нет на сторожевиках, и что надводная скорость ее приличная. «А раз так, — подчеркнул Гаджиев, — следовательно, выход напрашивается один — всплыть и, применив свою артиллерию, уничтожить вражеские корабли охраны. Тем более что на стороне лодки внезапность и необычность таких действий в подобных условиях».

Выслушав соображения командира и комиссара «К-3», согласных навязать артиллерийский бой противнику, но с тем, чтобы в процессе боя использовать скорость хода и уйти в надводном положении от преследователей, Гаджиев отверг их предложение. Он категорически приказал ориентироваться не на отрыв от вражеских кораблей, а на уничтожение их артиллерийским огнем.

Решение опять-таки было правильное и своевременное: исключить заранее нацеленность на отступление, тем самым помочь людям проникнуться мыслью о необходимости только наступательных действий.

Объявив свое решение, Гаджиев распорядился вызвать артиллерийские расчеты в центральный пост, объяснил им задачу и скомандовал всплывать.

Замысел комдива был верным. Едва «К-3» всплыла, артиллеристы обоих расчетов под командованием старшин Конопелько и Чижова кинулись к пушкам и, прежде чем противник успел прийти в себя от неожиданного появления подводной лодки на поверхности, открыли огонь по вражеским кораблям. Промедлив минуту, ошеломленные гитлеровцы ответили беспорядочным артиллерийским огнем, который не привел ни к одному попаданию в «К-3». Зато снаряды, выпущенные с нее, попали в корму сторожевого корабля, где лежали глубинные бомбы. Разрывы снарядов вызвали детонацию этих бомб. Над кормой сторожевого корабля взметнулся столб огня, воды и черного дыма. Когда же дым рассеялся, на месте вражеского сторожевика плавали обломки.

К ним уже спешил, ведя в то же время стрельбу по лодке, один из сторожевых катеров.

Наши артиллеристы стреляли точнее. Несколькими залпами вражеский катер был накрыт и потоплен. Теперь от всего конвоя противника остался единственный катер-охотник, который не стал ожидать, когда потопят и его, а предпочел скрыться за остров.

Только после этого Гаджиев разрешил вести лодку в

[74]

надводном положении полным ходом в море и лишь там погрузиться.

Неравный бой, в котором многое зависело от момента внезапности, был выигран с превосходным результатом благодаря инициативной решительности командира дивизиона, единству действий и четкости выполнения команд всем экипажем.

Вторую запись об итогах этого похода я внес после доклада Гаджиева, 6 декабря. Вот она дословно:

«Вернулась «К-3». Подробности: потопила четырьмя торпедами транспорт с грузом, после чего, преследуемая кораблями охранения, всплыла и уничтожила артиллерийским огнем сторожевой корабль водоизмещением до 800 тонн и один катер-охотник. Второй катер убежал под берег. Лодке нужен ремонт — текут цистерны и неисправны кормовые горизонтальные рули. Надо ставить в док. Экипаж лодки действовал геройски. Отлично показал себя Гаджиев. Это кандидат на Героя Советского Союза. Хорошее впечатление производит и командир лодки Малофеев. Задачу, полученную при выходе в море, выполнил: мины поставлены точно по заданию».

Правда, почин на флоте сделан не Гаджиевым. Первая атака произведена А. Е. Моисеевым, а боевой счет подводников-североморцев открыт «щукой» («Щ-402») капитан-лейтенанта Н. Г. Столбова, которая еще 14 июля удачно атаковала вражеский транспорт; но первая по-настоящему знаменательная победа, сразу определившая наши возможности в борьбе с врагом на его коммуникациях и даже в его базах, принадлежит двум командирам одновременно: И. А. Колышкину и И. И. Фисановичу. Причем она вдвойне знаменательна, ибо достигнута не «катюшей», не «щукой», а «малюткой» («М-172») — одной из тех лодок, боевые возможности которых вызывали сомнения у многих на флоте. Справедливости ради скажу, что большой надежды на эти лодки не было и у меня.

Возвращение в базу подводной лодки «М-172»

Ровно через два месяца после начала войны действительность раз и навсегда покончила с опасениями и сомнениями. Произошло это 21 августа, когда «М-172» под командованием капитан-лейтенанта Фисановича проникла через Петсамо-фиорд (Печенгский залив) на рейд гавани Лиинахамари, защищенный с моря постами наблю-

[75]

дения, береговыми батареями, воздушными дозорами и самой природой — узким фиордом, пройти по которому незаметно, да еще в условиях полярного дня, тем более в гавань, считалось невозможным. А месяц спустя в заливе побывала другая «малютка» («М-174» под командованием капитан-лейтенанта Н. Е. Егорова), которая успешно атаковала транспорт. Видимо, враги не очень верили в то, что советские подводники решатся на прорыв сквозь все препятствия и преграды, существующие на пути к Лиинахамари.

Решающую роль в прорыве «М-172» сыграло полное единство намерений и действий обоих командиров — капитан-лейтенанта Фисановича, недавно принявшего лодку, для которого этот поход был первым боевым походом, и капитана 2 ранга Колышкина, опытного командира дивизиона, обеспечивавшего поход «малютки», что положено, если командир лодки совершает свой первый поход.