Борис Тесляров - От Карповки до Норвежского моря Страница 23

За ночь прошли 3-й шлюз и вышли из искусственного русла канала в озеро. Вся трасса канала это соединение искусственными ходами естественных водных путей — многочисленных рек, протоков и озер, напоминающая знакомую всем ленинградцам водную систему Вуокса. Сегодня утром мы уже не умывались — нет воды и нет снега. Мороз чуть ослабел. Озеро, по которому мы идем, выглядит совершенно спокойным и зеркально гладким, т. к. покрыто тонкой коркой льда. Мы уже как будто привыкли к холодной и невкусной еде, к отсутствию воды для мытья и к постоянному ощущению холода. Не знаю, как мои коллеги, а я сплю в рейтузах, свитере и унтятах. Сверху одеяло и шуба. Сегодня был относительно спокойный рабочий день. В 9.30 получили разрешение на включение и работали до 22 часов с небольшим перерывом на обед. Когда после обеда, мы немного задержались на баке, я обратил внимание, какую живописную группу мы образуем в наших меховых одеждах. Особенно эффектно смотрятся мои коллеги, которые носят меховые кожаные шлемы. Настоящие полярники или летчики полярной авиации. Очень жаль, что нельзя сделать памятные фотографии. Ещё на ЛАО нас предупредили о категорическом запрете фотографирования во время перехода. Да и если бы кто-то и захотел сделать фото на память, то были бы у нас крупные неприятности. Ведь вместе с нами идет «всевидящее око». Сегодня же появилась новая проблема. В первом отсеке начались профилактические работы в аккумуляторной яме и нам мешают работать моряки, передвигающиеся взад и вперед по проходу на средней палубе. Особенно ощущают это на себе те, кто работает с приборами 66,8 П,20 и 8К-1. После обеда обнаружилась пропажа у Юры Докучаева записной книжки, в которой было 70 рублей и справка-допуск нашего 1 отдела. Потерял ли он её или кто-то её у него украл неизвестно, но совпало это событие с работами моряков в первом отсеке. Конечно, не очень приятно просто так расстаться с полумесячной зарплатой ст. инженера, но это только деньги, а вот каковы будут последствия потери справки мне совершенно не ясно. На всякий случай договорились пока не афишировать наличие справки в украденной записной книжке. Прошу Башарина объявить о пропаже по трансляции. Объявили, но книжка так и не нашлась. После работы зашел в первый отсек ещё раз поговорить с Юрой. Внешне он очень спокоен. Лежа около своего прибора 25, читает китайскую классику, Лу Синя. Юра обычно не очень разговорчив и производит впечатление задумчивого и застенчивого человека и только в «особых» условиях выходит из такого состояния. Перед отходом ко сну зашел к Башарину и спросил почему после обеда не подогревался обтекатель. Ответ был коротким и довольно резким. Не было возможности и вообще нам нечего надеяться на постоянный подогрев. Видно я пришел к Боре не во время и застал его не в лучшем настроении. Забот — то у него выше головы. Сегодня прошли ещё 4-й и 5-й шлюзы. Ночью должны пройти ещё два следующих (6-ой и 7-ой) и выйти на водораздел — озеро Волозеро, откуда начнем спускаться к Белому морю.

Ничего нового не произошло. Мороз. Воды для мытья нет. Еда отвратительная. В столовой лютый холод. Очень медленно идем по Волозеру. Лед. Но всё не так мрачно. Есть и приятное сообщение — снова функционирует гальюн. Проходя по правому борту дока, в голову пришла потрясающая идея. Рядом с замерзшим пожарным шлангом проходит шланг, по которому отводится за борт отработанная (теплая) вода из самодельного лаовского кондиционера для охлаждения наших приборов. Поскольку циркуляция воды непрерывна, круглые сутки, то этот шланг и не промерз. А что если в этом шланге сделать несколько маленьких дырочек? Сказано — сделано. Наши механики быстро справились с поручением и не было конца нашей радости. Из некоторых дырочек забили тонкие струйки не очень чистой, но и не ледяной воды, а из некоторых вода только капала. Умывальная проблема была решена. Те участки шланга, из которых били струйки воды, получили название «Фонтаны Океанприбора», а те, из которых вода сочилась по каплям — «Слезы Громковского». Не могу с уверенностью сказать добавило ли это событие энтузиазма, но работают все просто самоотверженно. Работа шла бы ещё интенсивней, если бы у нас был настроечный ЗИП. К ужину подошли к северной части Волозера, которая соединяется примерно 10-километровым канальным руслом с двумя шлюзами с большим озером Выгозеро. На 8-ом шлюзе есть возможность отправить телеграмму в институт. Подготовил текст, в котором кратко сообщаю состояние дел и ещё раз прошу решить вопрос с оплатой питания и размером суточных. Опер завизировал и сказал, что будет отправлена с 8-го шлюза. Всю вторую половину дня провел в обтекателе в качестве дополнительной рабсилы. Сегодня целый день идет теплый воздух из нашего любимого гофрированного шланга, но температура выше плюс 6 или 7 градусов не поднимается. Периодически, по 2–3 человека, греемся у выхода воздуха из шланга. Вечером вошли в шлюзовую камеру и долго в ней стояли. Отцы-командиры ходили на берег. Перерывов в электропитании не было и мы работали с 9.00 до 23.00. Чувствуется, что сегодня все здорово устали. А может быть сказывается общая усталость за первые девять дней одного перехода?

За ночь прошли через 9-й шлюз и сейчас бодрым ходом идем по открытой воде Выгозера. Наступила оттепель, температура воздуха поднялась до плюс 6 градусов, дует очень сильный боковой ветер. Как приятно утром умыться даже «слезами Громковского»! После традиционно отвратительного завтрака наступила вынужденная пауза. До 9.30 не будет электропитания. Кто-то отправился досыпать, кто-то продолжает читать китайскую классику, кто-то бродит по палубе дока, а Арнольд Цыгангов, обдуваемый ветром, стоит в самой носовой части дока и смотрит вперёд. Сапоги, шуба и шлем — наш вперёдсмотрящий. Так и кажется, что вот он крикнет: «Земля»! Почти всё свободное время он проводит на этом месте. Судя по сильному ветру, сегодня работать в прочном корпусе будет сложно. Зато для группы Веселкова сегодня «ташкент». Наши опасения полностью подтвердились. Док имеет огромную парусность и очень часто включаются подруливающие устройства. Сегодня до 19 часов вообще можно было не работать, т. к. график нашей работы примерно выглядел так:

9.30 включились — 9.40 после сообщения с ЦПУ о включении подруливающих устройств выключились;

10.05 включились — 10.25 сработала наша защита (напряжение соответственно 320 и 180 В частота 44 и 360 Гц);

11.30 включились и после обеда не могли работать до 16.00;

16.00 включились — 17.30 выключились;

19.00 включились — 21.30 выключились.

Все идет одно к одному. За обедом был конфликт по поводу второго рыбного блюда. На тарелке вместо рыбы лишь её вареная шкура. Громко и справедливо возмущался Игорь Николаевич Мельников. А на ужине и того больше. Не только на нас, а вообще на всех оказалось мало еды и наша команда недополучила 8 порций. Пришлось 24 порции делить на 32 голодных рта. После ужина пошел на ЦПУ и застал там Башарина и Русакова. Они уже были в курсе и объяснять им цель моего визита не пришлось. Русаков вызвал своего помощника Хияйнена, корабельного доктора и мичмана-начальника снабжения. Башарин позвал старшего по камбузу из лаовских добровольных помощников. Я обрисовал им общую картину, начиная с первого дня перехода, довел до сведения сегодняшние инциденты и сказал, что если и дальше так будет продолжаться, то мы вынуждены будем снизить темп нашей работы или вообще её прекратить.