Артём Драбкин - Я дрался на Т-34. Книга вторая Страница 24

Вечером 15 апреля командиров батальонов и нас, начальников штабов, вызвали к комбригу. Там мы получили приказ: ночью выйти на исходные позиции и к утру 16 апреля быть готовыми войти в прорыв.

И вот утром после мощной артподготовки наша бригада, усиленная мотострелками 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады и тяжелыми танками 72-го гвардейского отдельного танкового полка, форсировала реку Нейсе и вступила в бой. Так началось наше участие в Берлинской операции.

Мы тогда овладели Черницем, Геберсдорфом. Немцы бросили против двух наших усиленных бригад танковую дивизию «Охрана фюрера» с учебной танковой дивизией «Богемия». Но нам удалось разгромить до двух полков хваленой «Охраны фюрера». А 1-й танковый батальон нашей бригады вместе с мотострелками даже захватил в плен ее штаб. Там в том числе были найдены важные документы, которые мы использовали, чтобы громить немцев на рубеже рек Нейсе и Шпрее.

Вот так мы и продвигались дальше, занимая населенные пункты. А на рассвете 22 апреля бригада в составе главных сил корпуса вышла на Берлин. Наш 3-й танковый батальон оставили в Луккенвальде с задачей совместно с артиллеристами и общевойсковыми частями не дать немцам прорваться из лесов восточнее города.

Утром перед выходом батальона в район предполагаемых боевых действий к нам приехали пуховцы (так мы называли ребят из 13-й гвардейской армии генерала Н. П. Пухова). У них был с собой фотограф. И мы сделали несколько снимков на память.

А уже утром 23 апреля наша бригада, усиленная подразделениями 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады, развила наступление в направлении Зармунд — Гютерготц — Штансдорф. Перед нами стояла задача форсировать канал Тельтов и овладеть юго-западной окраиной Берлина.

Вечером 24 апреля наша бригада, преодолевая жесточайшее сопротивление немцев, вышла к южной окраине Берлина. Там вообще жесточайший бой шел. На улицах везде баррикады, за ними замаскированные зенитные орудия. В подвалах и дворах — фаустники. Однако уже к вечеру следующего дня мы взяли железнодорожный вокзал, овладели районом Лихтерфельде.

Самое интересное, что вести уличные бои нам очень помог один берлинский инженер, русский по национальности. Он хорошо знал Берлин и грамотно рассказал нам о расположении улиц, об обстановке в городе. Это многим нашим ребятам жизни спасло.

26 апреля наша бригада овладела районом Шмаргендорф и во второй половине дня вышла в район Шарлоттенбурга. А вечером в тот же день наша бригада получила приказ развернуться на 180 градусов и наступать в направлении Потсдама.

На следующий день мы вышли к обводному каналу Тельтов севернее населенного пункта Ной Бабельсберг. Но здесь нас контратаковали фашисты. Мы чуть ли не двое суток отражали их контратаки, пока они не выдохлись. И мы продолжили движение к острову Ванзее, где сосредоточилась крупная группировка немцев. Переправиться и закрепиться на острове было очень непросто. 1 мая немцы попытались вырваться из окружения. Для этого им нужно было прежде всего выбить нас с острова Ванзее. И они атаковали штаб нашей бригады. В который раз пришлось на отражение атаки мобилизовывать всех солдат и офицеров. А когда почти не осталось минометчиков, начальник штаба бригады подполковник Макшаков сам начал вести огонь из миномета. Он был уже тяжело ранен, но продолжал руководить боем. Атаку мы отбили.

А ночью наш комбриг Иван Иванович Прошин в последний раз предупредил немцев, что их группировка будет уничтожена, если не капитулирует к утру. На рассвете немецкие парламентеры сообщили о готовности их командования к капитуляции. Вы не представляете, какой бесконечной казалась колонна из пленных, потянувшаяся с острова через переправу. И вид у немцев был совсем не геройский. Ну а каким еще он мог быть тогда?

— Однако на этом война для вас не закончилась?

— Да, она закончилась для меня только 16 мая. Наша бригада ведь еще и Прагу освобождала. После капитуляции немцев на острове Ванзее в ночь на 2 мая нас начали выводить на юг Берлина. 3 мая мы уже ночевали в Штансдорфе, там же провели и четвертое мая. А в ночь на 5 мая нам приказали пополнить боекомплект, заправиться горючим и ждать приказа. Но мы еще не знали, куда именно придется двигаться.

5 мая в полдень мы услышали по танковым радиостанциям сообщение, что в столице Чехословакии Праге началось вооруженное восстание ее жителей и они обратились за помощью к советскому правительству. И вот мы двинулись в путь. Представляете, от Берлина до Праги на танках своим ходом!

Рано утром на следующий день наша бригада вышла к Эльбе. А там уже были американцы. Переправа через Эльбу была в их руках. На другой стороне реки стояли их бронетранспортеры. Я не помню сейчас, были ли танки. Но встретили они нас не очень дружелюбно, переправа была закрыта. Мы стали у переправы.

Через какое-то время на «Виллисе» подъехал наш командарм Дмитрий Данилович Лелюшенко. Он оригинально одевался тогда: в желтоватый американский летный костюм. С рапирой всегда в руке. Иногда кое-кому ей перепадало за нерадивость. Я ему докладываю. Он спросил, есть ли у нас кто-нибудь, кто переводить разговор сможет. У нас были такие ребята. Он направился с адъютантом и тремя офицерами к американцам. Переговорил с ними и через некоторое время сам лично подал нам команду: «Заводи! Вперед!»

У Праги мы оказались только в ночь на 9 мая. Там рудные горы были по пути, их оказалось преодолеть не так просто. Мы вышли к северо-западной окраине города. Прага тогда была вся забаррикадирована. И нам сразу пришлось остановиться: танки не могли двигаться дальше. Но вскоре появилось несколько человек военных чехов. Они мобилизовали население на разбор баррикад. Дальше чехи также сопровождали нас, когда мы вели бои на улицах.

Надо сказать, что местные жители встречали нас очень дружелюбно. Старались нам всем услужить, пищу готовили, стремились остановить, чтобы побеседовать. А у нас ведь был приказ — только вперед! Даже пищу мы принимали только во время движения на танке. Но чехи, чтобы пообщаться с нами, разные ухищрения придумывали. К примеру, перекрывали дороги красными полотнищами. Волей-неволей приходилось останавливаться и объяснять, что к чему.

Немцам мы здорово намяли бока в Праге. Президентский дворец от них освободили и много эсэсовских городков разгромили. Мне даже довелось быть парламентером при сдаче одного из таких городков.

Как получилось. После освобождения президентского дворца весь двор рядом с ним был завален стрелковым оружием. Я поглазел на это некоторое время. А когда мы уже стали выходить оттуда, немцы начали обстреливать нашу колонну. Оказалось, там эсэсовский городок поблизости был, и вся местность хорошо простреливалась. Как немцы начали стрелять, наши все разбегаются. Но я остался с сержантами. В моем распоряжении был танк, сопровождавший меня. И я приказал обстрелять этот городок. Надо сказать, что мы несколько ограничены в боевых действиях были: нам было запрещено вести артиллерийский огонь, только из пулеметов и стрелкового оружия. Однако после обстрела, произведенного нашим танком, немцы прекратили огонь. То ли мы подавили их огневые точки, то ли просто испугались они.