Дуглас Уайт - Быть Леонардо Ди Каприо Страница 24

Но с учетом того, что он был умен не по годам и так до сих пор и не обзавелся постоянной спутницей, опасаться этого не стоило… или все же стоило?

Глава 9

Взлет и падение

– Ну же, Лео, прыгай!

Воздушный поток ударил юного актера в лицо, когда он ринулся вниз. Есть ли лучший способ разогнать хандру, чем прыжки с парашютом?

И ненадолго прыжок оказался именно таким, как ему хотелось, – вызвал одновременно восторг и ужас, и Лео смог увидеть мир с высоты двенадцати тысяч футов [8]. В начале лета 1996 года он с компанией десяти друзей отправился на летное поле, решив, что это прекрасный способ провести день. Они прыгали тандемом с опытным инструктором, пристегнувшись страховочными ремнями, чтобы все прошло идеально. От Лео требовалось лишь одно: на высоте пяти тысяч футов выдернуть шнур. Он так и сделал, рассчитывая, что дальше плавно опустится к земле. Но его парашют не раскрылся, а отчаянно затрепался на ветру и перекрутился. Действуя инстинктивно, партнер по прыжку перерезал шнур.

«Мы ринулись к земле. У меня перед глазами промелькнули вспышки – как моментальные фотографии восемь на десять дюймов. Там была вся моя жизнь: вот я в два года, в восемь лет, десять… Тогда я раскрыл запасной парашют, и тот тоже скрутился. И я подумал: „Ну ничего себе, вот теперь я действительно умру!“ Потом появились мысли. Примерно такие: „О боже, ну неужели обязательно умирать именно сегодня? Почему это произошло со мной? Это ужасно. Мне же всего двадцать один год, я не хочу умирать!“»

К счастью, инструктору удалось расправить второй парашют, и катастрофы, казавшейся неминуемой, удалось избежать. Однако близость смерти потрясла Лео до глубины души.

Много лет спустя он рассказывал на шоу Опры Уинфри: «Есть что-то глубоко противоестественное в том, чтобы смотреть вниз из самолета, летящего на высоте нескольких тысяч футов, и говорить себе: „О’кей, сейчас я выброшусь отсюда и полечу вниз“».

Неизвестно, знали ли руководители «Фокс» или Баз Лурман о том, что чуть не потеряли восходящую звезду, но, вернувшись на твердую землю, Лео немедленно приступил к рекламной кампании «Ромео + Джульетта» (новое название фильма). Кампания была рассчитана на молодую аудиторию. Если бы киношники прознали о случившемся всего за несколько недель до премьеры, то стали бы молиться о том, чтобы ничто больше не навредило предпремьерным восторгам. Например, появление главного героя на людях с ослепительной красоткой-моделью.

Но именно это и произошло 24 октября 1996 года на премьере фильма в Китайском театре Манна в Лос-Анджелесе, где Леонардо впервые появился с обворожительной красоткой Кристен Занг.

«Это Кристен, – восторженно сообщил обычно сдержанный Лео собравшимся представителям прессы. – Она великолепна, правда? У нас очень серьезные намерения».

Парочка познакомилась на киношной вечеринке, когда Лео еще толком никто не знал. Хотя к тому времени у него уже сложилась репутация человека, который любит общаться с моделями и ходить по клубам с симпатичными коллегами по съемкам, репортерам еще ни разу не удалось напасть на конкретную романтическую историю с его участием. Ходили слухи, что у него роман с моделью Бижу Филлипс, сводной сестрой актрисы и певицы Чайны Филлипс: мол, он влюбился в нее, увидев на подиуме в Нью-Йорке год тому назад. Но его появление на премьере в компании длинноногой Кристен удивило всех.

А вот Занг было не впервой встречаться с суперзвездами. Она была старше Ди Каприо на три года (ей было двадцать четыре) и, хотя она засветилась в шоу-бизнесе относительно недавно, по сравнению со своим юным спутником производила впечатление более опытной особы. До того как ее сфотографировали под руку с Лео, она публично призналась, что ее «сердце разбито» после трехлетнего романа с голливудским хулиганом Николасом Кейджем, который закончился разрывом вскоре после их помолвки. Она также встречалась с фронтменом INXS Майклом Хатченсом.

В то время как девочки-подростки по всему миру становились жертвами мальчишеского обаяния Леонардо, Кристен, как ни странно, совершенно не впечатлилась, впервые увидев его.

«Я подумала, что он слишком юн для меня, – призналась она другу. – Но мы начали разговаривать, и искорка вспыхнула. К концу вечера я уже была от него без ума».

Отношения развивались стремительно. Уже через несколько недель после знакомства Леонардо представил девушку Ирмелин – верный признак того, что его намерения были серьезны. Матери Леонардо очень понравилась рослая блондинка из мичиганского городка Бэттл-Крик (рост Кристен – сто семьдесят пять сантиметров). Кристен гостила у них дома, и Лео, прожив двадцать один год под одной крышей с мамой, впервые задумался о том, чтобы обзавестись собственным жильем. Во время съемок «Ромео + Джульетта» в Мексике Занг прилетала к нему на площадку и успокаивала, когда интенсивный съемочный график становился слишком напряженным.

Кому-то могло показаться, что перспектива стабильных отношений в тот самый момент, когда можно было неплохо нажиться на новообретенной популярности среди юных поклонниц, самоубийственный шаг для карьеры молодого сердцееда. Но новый менеджер Леонардо Рик Йорн понимал, что присутствие красивой девушки рядом с кумиром не умерит пыл поклонниц. Йорн был опытным агентом, менеджером и продюсером – среди его клиентов были Мартин Скорсезе, Кэмерон Диаз и Бенисио Дель Торо, а также его брат, музыкант Пит Йорн. Рик выбирал для Леонардо все его последние роли и служил своего рода противовесом, столь необходимым Лео, оказавшемуся в центре всеобщего внимания. Отец Лео был рад, что у сына наконец появился достойный представитель, но продолжал консультировать его по вопросам сценариев. На премьере «Ромео + Джульетта» Рик собственными глазами увидел зачатки истерии, которую впоследствии окрестил леоманией.

«Мы с Лео входили в кинотеатр, а вокруг стояла целая толпа девчонок. Они прорывались через ограждение, – вспоминает Йорн. – как будто Лео был одним из битлов. Девчонки вопили, и я подумал – вау! Такого я еще не видел. Точнее, видел с другими своими клиентами, но с Лео это было круче. Тогда я позвонил кое-кому и сказал: „Кажется, это только начало“».

Все указывало на то, что фильм опровергнет пессимистические ожидания студии и станет весьма успешным, однако первые отзывы оказались противоречивыми. Одни критики сочли святотатством превращение шекспировской классики в кровавый боевик с перестрелками; другим было невыносимо смотреть, как юные звезды пытаются произносить строки, написанные в эпоху королевы Елизаветы.