Дебора Макдональд - Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев Страница 24

Мура также предоставляла услуги переводчицы Эрнсту Бойсу – руководителю петроградского офиса SIS[130]. Знала она или нет о том, что эти двое господ, на которых она работала, были агентами английской разведки (вероятно, знала; она была слишком умна, чтобы не заметить, чем они занимаются, и у нее уже были контакты с агентом SIS Джорджем Хиллом), Мура получала удовольствие от работы в атмосфере интриг, которая начала окутывать старое посольство. Жизнь, которая казалась такой унылой и безнадежной в начале года, превращалась в волнующую и удовлетворительную во всех отношениях.

Возможно, она догадывалась, что так не может продолжаться долго. 2 марта немецкие самолеты, которые периодически совершали полеты над Петроградом, начали сбрасывать бомбы. На следующий день большевики капитулировали перед неизбежным и подписали Брест-Литовский мирный договор, полностью приняв условия Германии. 8 марта они публично объявили о ратификации договора. Крайние левые поносили Ленина, называя иудой, но он переждал бурю и сохранил свое положение. Германия захватила большую часть западных территорий старой Российской империи. С подписанием договора побежденными большевиками Россия потеряла треть своего населения и земель, среди которых была Эстония, которая формально стала независимой под защитой Германии.

Так Иван фон Бенкендорф получил то, чего так желал, – мир, порядок и подобие свободы для Эстонии под патронатом монархистской Германии. Граница между Эстонией и Россией захлопнулась. Мура оказалась отрезанной от Йенделя, а ее дети – от своего отца.

Менее чем через две недели Мура пережила еще одно расставание. В качестве меры предосторожности на случай вторжения немцев большевики решили перенести столицу в Москву. Помимо стратегической уязвимости, они сочли Петроград слишком европейским городом как по характеру, так из-за его близости к Европе. Азиатский образ жизни Москвы больше подходил большевикам. Это означало, что маленькой миссии Локарта придется покинуть апартаменты на Дворцовой набережной и последовать за большевистскими властями в новую столицу.

Все это время политическая ситуация – и положение Локарта – становилась все напряженнее. Ллойд Джордж продолжал считать, что связь с большевиками следует поддерживать. Но военный кабинет министров опасался, что Германия захватит Россию in toto (целиком – лат.) и тем самым добьется стратегически важного положения на Тихом океане. Это было немыслимо, и поэтому кабинет проголосовал за то, чтобы уведомить Японию о том, что если она хочет совершить интервенцию против России в Сибири, то такой шаг будет одобрен. Соединенные Штаты дали аналогичное одобрение[131]. Локарт пытался убедить свое правительство предложить большевикам помощь в ведении партизанской войны против Германии. Вместо этого оно начало строить планы собственного вторжения на северное побережье России в Мурманске и Архангельске, якобы в качестве меры противодействия влиянию Германии к востоку от Балтики. Немцы все еще воевали и захватывали территории, которые были отданы им, но которые они еще не оккупировали. Казалось возможным, что они будут продолжать наступление и перейдут за оговоренные границы.

Правительство Великобритании также стало рассматривать возможность использования скрытых мер с целью свержения власти большевиков. Ставки поднимались, и главные игроки, включая Муру и Локарта, вот-вот должны были оказаться глубже втянутыми в эту игру.

В то время они вели себя так, будто все идет хорошо. Последняя неделя пребывания британской миссии в Петрограде совпала с Масленицей – традиционной русской православной Масленой неделей, когда можно было объедаться перед началом Великого поста. В понедельник Мура устроила небольшой второй завтрак в своей квартире. Гостями были четверо ее оставшихся английских друзей[132].

Среди них был Френсис Кроуми, статный и обходительный как всегда, единственный, кто должен был остаться в Петрограде, чтобы обеспечить там английское присутствие. Кроуми считал, что жить в большевистской России тяжело в финансовом отношении: баранья нога стоила два фунта стерлингов, и он жаловался тем, кто находился в Англии, что «нужно пожить в таких условиях, чтобы поверить»[133]. Но жизнь все еще была легкой, если ты был готов и имел возможность тратить целое состояние, как Мура.

Молодой Денис Гарстин был еще одним гостем, таким же полным жизни и веселья, как и всегда, – «предводитель славных парней», как называл его один из офицеров командного состава[134]. Локарт отобрал его для своей команды. Даже неукротимая натура Гарстино с трудом позволяла справляться с напряжением, но его богатый запас оптимизма был еще далек от полного истощения. Недавно он встретился со скандально известной Александрой Коллонтай, продвигавшей свою идею «большевистского брака». В противовес ее репутации Гарстино назвал ее «тихой женщиной маленького роста в неприбранной темной квартире, полной большевиков». Он беседовал с ней в крошечной спальне: «Я сказал ей, почему не согласен с большевизмом, и попросил ее как пропагандист пропагандисту объяснить мне многие вещи». Ее ответы произвели на него впечатление, и он нашел ее очаровательной. «Она не миловидна и не молода, – заявил он, – но привела меня в замешательство»[135]. Эта встреча шокировала петроградскую буржуазию; капитан британской кавалерии наедине с комиссаром, особенно с такой сенсационной репутацией, – что же дальше?

Трио капитанов среди приглашенных завершал Хикс, который быстро стал третьим человеком в британской миссии после Локарта и Кроуми. Локарт – единственный гражданский человек среди приглашенных – сочинил для всех нескладные стишки, Кроуми выступил с беззаботной речью, а Мура все подавала и подавала традиционные масленичные блины с икрой, которые гости запивали водкой, и все это сопровождалось бурей смеха честной компании[136].

Это было последнее «ура» английских игроков в России; но начиная с этого момента ставки будут расти так быстро, что им придется бороться, чтобы за ними поспевать. Еще до окончания лета двое из присутствовавших на этом застолье будут мертвы, а другие трое – окажутся в тюрьме ЧК, думая о том, что в любой момент могут оказаться перед расстрельной командой.

Переезд властей в Москву начался. Ленин переехал первым. В следующую субботу 16 марта за ним последовал Троцкий. Он отправился специальным поездом в сопровождении семисот латышских стрелков – «преторианской гвардии нового красного Наполеона»[137]. С ним также уехали сотрудники его штаба и – на почетных местах – Роберт Брюс Локарт и капитан Уильям Хикс. В пути они вместе с Троцким обедали, и тот продолжал уверять Локарта, что намерен воевать с немцами. Он только что был назначен комиссаром по военным и военно-морским делам, или военным министром, как все называли эту должность, и говорил, что не примет этот пост, если Россия не начнет воевать. Локарт до поры до времени предпочитал верить ему.