Алексей Карпов - Юрий Долгорукий Страница 24

В 1133 году Ярополк отослал Изяслава в Новгород к брату Всеволоду, «и даша дани печерьскые и от Смолиньска дар, и хрьст целоваша». По всей вероятности, Ярополк попытался попросту откупиться от своего племянника — причем за счет его собственных братьев (в Смоленске, напомним, княжил брат Изяслава Ростислав, а в Новгороде — куда и поступала «печерская», точнее «печорская»[4], дань — Всеволод). Взамен Изяслав должен был оставить только что переданный ему Туров. Из его новых владений за ним сохранялся лишь Минск. Очевидно, Вячеслав так и не примирился с потерей Турова — главного города своей бывшей волости. Во всяком случае, уход племянника он воспринял как повод для возвращения в свой город. По не совсем обычному выражению летописца, в том же году «поча лишатися Вячеслав Переяславля»{75}. Ярополк, как мог, удерживал его. «Седи, не волнуася, — будто бы посылал он сказать брату. И добавлял, укоряя: — Не взимай нрава половецкаго»{76}. На этот раз Ярополку удалось уговорить Вячеслава; тот остановился на полпути: «дошед Городца (на Днепре. — А.К.), воротися опять».

И все же Вячеславу было слишком хлопотно княжить в городе, ставшем яблоком раздора для всего Мономахова семейства. Помимо прочего, Переяславль находился слишком близко к границе со Степью, отчего здесь постоянно сохранялась угроза нападения половцев. Да и черниговские князья Ольговичи со все возрастающим вниманием следили за тем, что происходило в городе и вокруг него. И зимой 1133/34 года, видимо, в январе-феврале, Вячеслав со второй попытки все же покинул Переяславль: «и иде опять Турову, не послушав брата своего Ярополка»{77}.

Единственным, кто выигрывал от его ухода, был Юрий. По-прежнему стремящийся к своей цели — «златому» киевскому престолу, он был заинтересован в дальнейшем расшатывании ситуации, нагнетании напряжения вокруг «отчего» Переяславля. Причем для того, чтобы получить этот город, Юрий готов был пожертвовать Суздальской и Ростовской землей.

«В лето 6643 (1134), — читаем в летописи, — Георгии князь Володимеричь испроси у брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку вда Суждаль и Ростов и прочюю волость свою, но не всю».

Последняя оговорка очень важна. Какие-то владения на севере Юрий оставлял за собой, видимо, все же понимая, что именно Суздальская земля является той базой, которая обеспечивает ему возможность бороться за преобладание на юге. Более того, как полагают современные исследователи, речь шла не столько о территориальных уступках Юрия в Северо-Восточной Руси, сколько об уступке суздальской и ростовской дани, которая была передана Юрием в руки Ярополка в качестве компенсации за Переяславль{78}. Во всяком случае, Юрий сохранил свое влияние в регионе, и когда позднее его племянники попытались захватить суздальские земли, воспользовавшись отсутствием здесь князя и явной неразберихой в княжеских правах на эту волость, они потерпели сокрушительное поражение.

Эта «суздальская» дань упоминается в Уставной грамоте князя Ростислава Мстиславича смоленской епископской кафедре (1136 год){79}. Очевидно, Ярополк передал ее своему племяннику Ростиславу Смоленскому — может быть, для того, чтобы удержать его от участия в вооруженном конфликте на стороне своих братьев, а может — в качестве компенсации за тот самый «дар» от Смоленска, который он несколькими годами ранее передал брату Ростислава Изяславу. Но к 1136 году Юрий перестал выплачивать дань — в грамоте Ростислава она упоминается лишь в прошедшем времени («Суждали залесская дань, аже воротить Гюрги, а что будеть в ней, ис того Святей Богородици десятина»). Юрий дань не «воротил». Ход событий в Южной Руси вынудил его в конце концов отказаться от соглашения, заключенного с Ярополком.

…Казалось, вокняжение Юрия в Переяславле восстановило пошатнувшееся единство братьев. Восстановлен был и старый порядок наследования волостей, существовавший в XI веке, когда брат, в обычных случаях, получал волость брата. В руках Мономашичей оказалась большая часть владений их отца. Ярополк прочно удерживал великокняжеский стол, Вячеслав княжил в Турове, Юрий — в «отчем» Переяславле, Андрей — во Владимире на Волыни. Однако Ярополку пришлось отказаться от политики поддержки племянников. Интересы Мстиславичей были ущемлены. Особенно — Изяслава, который за короткий срок последовательно лишился сначала Полоцка, затем Переяславля и наконец Турова. Между тем своей энергией и готовностью отстаивать свои интересы Изяслав не уступал Юрию Долгорукому. Таким образом, оппозиция младших князей старшим — племянников дядьям — была налицо и грозила перерасти в открытое противостояние. Оплотом Мстиславичей стал Новгород, где княжил старший Мстиславич Всеволод и куда перебрались его братья Изяслав и Святополк. (Еще один их брат, Ростислав, княжил в Смоленске; в начавшейся войне активного участия он не принял.)

Если рассматривать ситуацию с точки зрения Юрия Долгорукого, то нельзя не заметить, что он добился несомненного политического успеха. И дело не только в том, что в его руки перешел «отчий» Переяславль — родовое гнездо Мономашичей и своего рода «ключ» к Киеву. Главное — ему удалось перевернуть ситуацию, добиться того, что конфликт между братьями сменился их консолидацией в противостоянии племянникам.

Но достигнуто это было слишком дорогой ценой. Последовательное и целенаправленное «выдавливание» Мстиславичей из южнорусских областей с неизбежностью привело к вмешательству в конфликт черниговских князей — Ольговичей и Давыдовичей. Они с готовностью откликнулись на просьбу о помощи, прозвучавшую из уст сыновей Мстислава Великого. Тем более что глава черниговского клана, князь Всеволод Ольгович, находился в свойстве с братьями Мстиславичами, будучи женат на их родной сестре. Согласившись поддержать шурьев, Ольговичи рассчитывали поправить свои дела и укрепить свое влияние в Киевской земле, а заодно, воспользовавшись ослаблением конкурентов, решить в свою пользу конкретные территориальные споры с Мономашичами.

В результате под угрозу было поставлено главное завоевание Мономаха — безраздельное главенство его потомков в Русской земле, их преимущественные права на Киев. К XII веку принцип отчинного владения землями, закрепление волостей за тем или иным княжеским родом еще далеко не укоренились в русском обществе. В соответствии с традиционными представлениями все русские князья, внуки и правнуки Ярослава Мудрого, в равной степени могли претендовать на всю Русскую землю — общее достояние всего княжеского семейства. Ольговичи же и Давыдовичи были такими же потомками Ярослава Мудрого и Владимира Святого, как и сами Мономашичи, и Киев был для них «дединой», то есть наследственным владением их предков. По своему же потенциалу и, так сказать, совокупной энергии своих представителей этот княжеский клан, пожалуй, даже превосходил Мономашичей.