Ибрагим Друян - Клятву сдержали Страница 24

- Куда же подевались эти бандиты? Как сквозь землю провалились...

Таким образом мы оказались за спиной у карателей. Самый удачный момент для нападения! Глупо было бы им не воспользоваться. Во ржи рядом со мной раздался громкий голос Софиева:

- Вперед! За Родину!

Подхваченные одним порывом, мы дружно бросились в атаку. Загремели выстрелы, взрывы гранат, где-то сбоку застрочил наш "чудо-пулемет". Но вскоре он захлебнулся и больше уже на протяжении всего боя не работал.

Немцы и полицаи не ожидали атаки в спину. Беспорядочно отстреливаясь, они бросились врассыпную. Крестьяне с первыми же нашими выстрелами разбежались кто куда. Мы полностью овладели инициативой.

- Все к лесу! - раздалась новая команда Софиева.

Я бежал рядом с ним, видел, как он часто оборачивался, отстреливаясь. Но вот вдруг резко остановился, пригнулся, схватился за правую руку. Ранен! Я бросился к нему, но Софиев оттолкнул меня, поднял оружие левой рукой, побежал дальше.

Неожиданно выстрелы раздались впереди. Совсем близко мелькнула фигура в гражданской одежде. Александр прицелился, выстрелил. Человек упал. К нему подбежал Алексей Манько, поднял винтовку...

- Не убивайте, люди! - услышали мы отчаянный крик. - Не по своей воле я...

- Стой! Не стреляй! - крикнул Алексею Софиев. - Он нам нужен.

Поднял раненого за шиворот, встряхнул, спросил:

- Знаешь, где полицейские засады?

- З-з-знаю... - дрожа от испуга, выдавил человек.

- Проведешь - оставим живым. Ну, согласен?

- Согласен, - обрадовался тот.

- Ибрагим, посмотри, что там у него, - повернулся ко мне Софиев.

Я осмотрел раненого. Легкое ранение в ягодицу.

- Царапина, - сообщил я. - Доведет...

- Пошли! - приказал Софиев.

Проводник шел быстро, испуганно косясь на Васю Шантара, который шагал за ним след в след, держа наготове винтовку. Когда рожь кончилась, проводник вывел нас на голое поле и подался не к ближнему краю леса, а к дальнему.

- Ты куда?! - крикнул Софиев. - Пулю захотел?

- Туда нельзя, - проводник показал рукой в сторону ближних деревьев. Там засада.

Словно подтверждая его слова, у самого леса возникли фигуры полицейских. Они приветственно махали проводнику руками, что-то кричали. В ответ тот ускорил шаг.

- Надо быстрее, - сказал он на ходу. - Вот-вот из Славуты еще немцы должны приехать...

Чувствовалось, что жизнь ему дороже всяких других соображений.

Проводник перешел на бег, ему не меньше нашего хотелось поскорее добраться до леса. Когда до него оставалось несколько десятков шагов, полицаи в засаде наконец догадались, что не проводник нас ведет, а мы его, и открыли огонь. Но было уже поздно. Последний рывок - и мы за деревьями. Теперь пули врага не страшны.

Вася Шантар отвел проводника в сторону, крикнул:

- Ну, гад, беги! Да больше нам не попадайся...

Проводник, боязливо оглядываясь, побрел прочь. Вася поднял винтовку, выстрелил в воздух. Проводник присел, потом, прихрамывая, пустился бежать и вскоре исчез за деревьями.

Собрались вместе. Все живы, даже невредимы, лишь Софиев легко ранен в правую руку. Мы с Симоном осмотрели рану, промыли, сделали перевязку.

Забравшись поглубже в лес, мы остановились, прислушались. Погони не было, никто не рискнул преследовать нас в лесу. Напились из ручья, присели передохнуть.

- Налетай, хлопцы! - Сидненко снял с плеча дорожную сумку, с которой никогда не расставался, извлек из нее начатую буханку хлеба, несколько луковиц, кусок сала.

Голодные, мы дружно навалились на еду. Максим оказался самым предусмотрительным из нас, из съестного больше никто ничего не прихватил.

Подкрепившись и немного передохнув, снова двинулись в путь.

Пока цель была одна - уйти подальше от места, где нам так не повезло. Шли весь день, и к вечеру уже буквально валились с ног. Вдобавок во второй половине дня пошел дождь, мы промокли до нитки. На ночь остановились, когда уже стало совсем темно. Выставили часовых, развели небольшой костер. Обогрелись, обсушились, стали укладываться спать. Наломали веток, устроили возле костра что-то вроде общего ложа. Игнат Кузовков лег рядом со мной. Укладываясь, мечтательно произнес:

- Покурить бы...

- А ты потруси в карманах, - посоветовал я.

- И верно!

Он приподнялся, стал шарить в карманах. На землю выпал небольшой коричневый бумажник.

- Откуда это у тебя? - спросил я.

- В жите подобрал, - ответил Игнат. - Возле того, который нас в лес привел... Посмотрим, что там.

Он придвинулся поближе к костру, развернул бумажник. Из него выпало несколько денежных купюр, какая-то книжечка. Игнат развернул ее и удивленно воскликнул:

- Ну и ну! Посмотрите-ка, хлопцы, кто у нас проводником был!

Мы придвинулись. Игнат показал удостоверение. С фотографии на нас смотрело знакомое лицо проводника. А в удостоверении значилось, что он является начальником берездовской полиции. Фамилия его была Семенюк, Владимир Семенюк.

- Ах, досада! - воскликнул Александр Софиев. - Такую птицу упустили! Теперь понятно, почему те из засады не стреляли. Что же ты, Игнат, раньше этот бумажник не показал?

- Да забыл я совсем о нем! - оправдывался Игнат. - Подобрал, сунул в карман... До этого ли было!

Обидно, конечно, что отпустили живым предателя, но делать нечего, обратно не вернешь. Легли спать.

Спустя несколько месяцев я узнал, что начальник берездовской полиции не избежал справедливого возмездия. Прежде всего наше спасение не прошло ему даром. За то, что он провел нас через полицейские засады, немцы его арестовали, порядком избили. Потом, в наказание, направили в шепетовскую каменоломню. Вскоре, однако, вернули на прежний пост. В 1944 году его поймали украинские партизаны и расстреляли.

Дальнейший путь пролегал вдоль старой советско-польской границы. Население сел и хуторов тепло встречало нас, охотно делилось продуктами, указывало наиболее безопасные лесные дороги. Через несколько дней пути в одной из небольших деревушек нам в руки попал помер оккупационной газеты, которая выпускалась немцами на украинском языке. Большая часть материала в ней была посвящена бою под Берездовом. Фашисты представили его как крупное сражение, сообщали, что якобы в нем была наголову уничтожена большая "банда партизан", захвачены огромные трофеи. В конце отмечалось, что теперь в этом районе партизан больше нет, там восстановлен порядок. Как говорится, голодной куме хлеб на уме.

У Софиева была крупномасштабная карта, она давала лишь общее представление о местности. Шли мы большей частью по глухим лесным тропам, ориентируясь по компасу. Несмотря на радушие жителей, в деревни заходили редко. Питались грибами, ягодами. У ребят расстроились желудки. Я посоветовал побольше налегать на чернику, благо в глухих лесных падях ее было еще много. Иногда специально заходили поглубже в лес, чтобы "подлечиться" этой чудодейственной ягодой.