Виктор Андриянов - Косыгин Страница 25

Алексей Николаевич Косыгин был так загружен текущими делами, что для «лирических отступлений» в прошлое у него не было времени. Но иногда какой-то внешний толчок — письмо из Ленинграда, выход книги о блокаде, редкий военный снимок, словно волшебный ключик открывал его душу, и он возвращался в те памятные дни.

В канун 30-летия Победы студенты Ленинградского текстильного института попросили Косыгина поделиться воспоминаниями о блокаде.

«Вы просите меня, чтобы я написал вам о своей работе в Ленинграде в тяжелый 1942 год, — ответил он. — В январе сорок второго года Государственный Комитет Обороны направил меня в Ленинград для руководства и принятия на месте необходимых решений по всем вопросам, связанным с эвакуацией населения и оборудования, а также по вопросам обороны Ленинграда. Написать кратко об этом крупнейшем, историческом в полном смысле этого слова событии невозможно. Изложение отдельных фактов и эпизодов не будет в достаточной мере характеризовать эту героическую эпопею. Несколько дней назад Лениздатом выпущена книга, рассказывающая об обороне Ленинграда в сорок втором году, о работе Ленинградской «Дороги жизни». В этой книге помещено мое краткое предисловие.

Примите сердечные поздравления с 30-летием Победы!»

Есть общее знание о событиях такого масштаба. Пискаревское кладбище… Дневники Тани Савичевой, маленькой девочки, потерявшей всех родных и близких и тоже умершей от голода. Надпись на Невском: «Эта сторона улицы наиболее опасна при артобстреле».

Есть детали, которые и через годы трогают так же, как тогда, когда услышал о них впервые. Немцы отпечатали пригласительные билеты на парад на Дворцовой площади и банкет в «Астории». И в этот же день Блокадный театр дает «Евгения Онегина». У Татьяны Лариной, вспоминает очевидец, была синяя от холода спина, пар шел изо рта… Зрители не могли аплодировать, только кланялись. Артистам дарили не цветы, а кусочки хлеба.

В блокадном Ленинграде работали школы, вузы, исследовательские центры… «В апреле 1942 г., проходя по Невскому, я прочитал в газете, что нам присуждена Государственная премия за разработку метода защиты кораблей». Нам — это группе молодых ученых из Ленинградского физико-технического института, которые разработали систему противоминной защиты кораблей, принятую на вооружение за три месяца до начала войны. А газету на Невском читал Анатолий Александров, будущий академик, будущий президент АН СССР, в те годы — один из сотрудников Игоря Курчатова. Занимались они ураном…

На пенсии Алексей Николаевич собирался записать свои воспоминания, но судьба не отвела ему для этого сроков. Листая справки, сохранившиеся в архивах, он наткнулся бы и на свое письмо в Ленинградский горком ВКП(б). Прочитайте его, обратите внимание на дату — двенадцатое сентября 1942 года. Фронт катится к Сталинграду и по Кубани к предгорьям Кавказа.

«Тов. Кузнецову А. А.

В связи с тем, что эвакуируемый из г. Ленинграда в г. Ярославль завод «Союз» Наркомместпрома РСФСР (являющийся единственным в СССР) работать на новом месте без опытных, квалифицированных рабочих и ИТР не может, прошу Вас дать указание об эвакуации из г. Ленинграда в г. Ярославль квалифицированных рабочих и ИТР завода «Союз» вместе с оборудованием.

Без этих рабочих производство пишущих перьев не может быть восстановлено. Имеющиеся запасы перьев истекают. Школы в текущем учебном году могут остаться без перьев. Косыгин».

Не остались школы без перьев. Скрипели тоненькие 86-е номера, узкие «селедочки», чем-то похожие на пайковых «родственниц», широкие рондо, недоступные первоклассникам. Выводили: «Будет и на нашей улице праздник!» Это писали перья, приравненные к штыку.

Передо мной записка Болдырева, адресованная Косыгину.

«Дорогой Алексей Николаевич!

Сердечно поздравляю Вас с Днем Победы. Саперы передают Вам саперную лопатку в память о том, что Вы сделали в дни войны для оснащения наших войск инженерным оружием».

В конце июня 1942 года Председатель Совнаркома перераспределил обязанности среди своих заместителей. Малышеву Сталин поручил танковую промышленность, Тевосяну — черную и цветную металлургию, Микояну — продовольственное и вещевое снабжение Красной Армии, Косыгину — обеспечение армии инженерными и саперными средствами.

Конечно, саперная лопатка — это только символ инженерных средств. В их перечне — мины и специальные ножницы, колючая проволока и маскировочные сети, понтоны и техника особой секретности (ТОС).

Года два назад, встретив свое столетие, ушел из жизни один из выдающихся наших разведчиков Илья Григорьевич Старинов. На рассвете 14 ноября сорок первого года оккупированный Харьков потрясли два мощных взрыва — взлетели на воздух особняки, в одном из которых размещался генерал-лейтенант фон Браун, комендант Харькова, в другом — офицеры штаба 68-й немецкой дивизии. Бомбы, заложенные заранее, с помощью радиозамыкателя в приборе ТОС, привел в действие из Воронежа Илья Старинов.

Второго апреля 1943 года за успешное выполнение заданий по изготовлению и снабжению армии средствами инженерного вооружения Президиум Верховного Совета СССР наградил 369 рабочих, инженеров, конструкторов, руководителей, военнослужащих орденами и медалями. Алексею Николаевичу Калинин вручил орден Красного Знамени.

…Война подошла к середине. Впереди была великая битва на Курской дуге, помеченная пока только на штабных картах. Еще предстояло прорвать блокаду Ленинграда, освободить Кубань и Крым… Но именно в эти дни Алексей Николаевич Косыгин получил новое назначение: оставаясь зампредом СНК СССР, он возглавил Совнарком России. Следом за солдатом на освобожденную землю шли строитель и пахарь.

РАБОТАЛИ, КАК СРАЖАЛИСЬ

Новое назначение, как и прежние, было неожиданным. Правда, на этот раз Косыгин узнал о нем не из газет, как это случилось в 39-м при утверждении наркомом текстильной промышленности. После очередного доклада о поставках на фронт инженерных и саперных средств — перед летними сражениями, к которым готовились и советские, и немецкие войска — Сталин попросил Косыгина задержаться.

— Думаем назначить вас председателем СНК РСФСР, — сказал Иосиф Виссарионович и, помолчав, добавил: — При этом вы остаетесь заместителем председателя Совнаркома СССР.

Перед этим разговором Косыгин направил Болдырева и Колягина, начальника Главного военно-инженерного управления, в город Муром, славный не только своей седой историей и крупитчатыми калачами. Там делали кое-что для армии, в том числе и понтоны. Но до Мурома Болдырев не доехал. У моста через Оку его машину нагнал фельдъегерь: