Ирина Голицына - Воспоминания о России (1900-1932) Страница 25

Однажды, когда он застал меня на кухне, пытавшуюся что-то приготовить из того жалкого, что удалось раздобыть, он сказал мне:

— Ваши глаза не дают мне покоя. Я все время думаю о вас. Приходите ко мне сегодня ночью, когда все ваши заснут, я устрою для вас замечательный праздник. У вас будет все, что вы захотите.

Я ничего не ответила, потому что к тому времени я уже всё понимала.

Вскоре вышел новый декрет — каждый красный солдат может выбрать себе по вкусу подругу и делать с ней всё, что захочет. Я молча старалась избегать его, но это было трудно, — у нас была общая кухня и ванная комната.

День следовал за днем, но трудности оставались прежними: голод, холод и нетопленые комнаты. Вода замерзала. При встречах с друзьями единственной темой разговоров было, как раздобыть еду и топливо. Возникал вопрос, что хуже — голод или холод, и никто не знал ответа. Я думала, что преодолеть холод было легче, — можно было тепло одеться и закутаться в одеяла, но что делать с голодом, если нечего есть?

Теперь у нас не было слуг, и каждый делал свою часть домашней работы. Никто из нашей семьи не умел стряпать, так что это было моей обязанностью. Однажды в московском зоопарке умер верблюд, и его мясо было распределено между голодными жителями города. Тетя Нина получила небольшую долю, и я изготовила из этого мяса обед. Мясо лошадей было деликатесом, и иногда мы могли его раздобыть. Однажды вечером я проходила по переулку недалеко от нашего дома и увидела лежавшую там мертвую лошадь. Никто не побеспокоился убрать ее, но когда я проходила там чуть позже, половины лошади уже не было. Люди приходили, отрезали куски и уносили домой. Это было жалкое зрелище, но ничто уже не могло меня потрясти.

Ика покинула нас, найдя работу с жильем. Это было легче для нее, напряжение нашей жизни стало для нее слишком трудно. Она навещала нас довольно часто и приносила мне продукты. После окончания сельских работ, она искала что-нибудь еще и нашла работу в детском учреждении. Туда приводили детей младше пяти лет для присмотра, пока матери были на работе. Ей нравилась эта работа, и я приходила к ней посмотреть, как она там работает. Однажды нас навестила молодая женщина из Ворганова и принесла нам утку. Какой праздник был у нас в этот вечер! К весне стало легче добывать продукты, и мы нашли женщину, которая жила с нами и освободила меня от стряпни. В Москве и повсюду из-за плохих санитарных условий разразилась эпидемия тифа. Люди подцепляли его везде, особенно в поездах, где условия были неописуемы. Наша новая кухарка тоже подхватила эту смертельную болезнь, и ее отправили в больницу, а мне снова пришлось приняться за стряпню. Солдат, пытавшийся за мной ухаживать, привел красивую молодую женщину, которая мне понравилась. Она была полненькой с милым улыбающимся лицом. Но это продолжалось недолго. За какой-то проступок его посадили в тюрьму, а его подруга тоже оставила нас. Комната стояла пустой и запертой. Однажды, когда я готовила блюдо из конины, раздался стук в дверь и вошел наш бедный солдат. Он был истощен, в половину тоньше, чем раньше, бледный и совершенно изменившийся. Он рассказал мне, что был очень болен тифом и сейчас выпущен из тюрьмы. Мне стало жалко его, и я предложила ему порцию того, что готовила. Я видела, как он голоден.

Однажды утром к одной из моих теток пришла поговорить женщина. Она была очень вежлива и задавала много вопросов о наших родственниках за границей. У нас были родственники в Румынии. Оказалось, что была прислана посылка с указанием пашей фамилии. В тот же вечер нас посетили из ГПУ, и обеих теток отвезли в тюрьму.

Теперь мы жили втроем: бабушка Татищева, мама и я. Известия о бабушке Нарышкиной были не слишком хороши. Горничная Анна покинула бабушку, она жила в монастыре, но ей там было плохо. Мама решила поехать повидать ее, и эта мысль мне понравилась. Матери следовало переменить обстановку после всего, что она пережила. Может быть, это дало бы ей новые силы нести свой тяжелый крест.

Итак, я осталась одна с моей другой бабушкой. Она была очень милой, и с ней было легко, но она была одержима идеей, что я должна сделать хорошую партию. Она следила за мной, как ястреб, и это естественно мне досаждало. Не было ни одного моего приятеля, которого бы она не раскритиковала, во всех она находила недостатки. Если у меня никого не было, ее мучили подозрения, и она допрашивала меня. В архиве, где я работала, я познакомилась с несколькими молодыми людьми и юношами, иногда кто-нибудь из них провожал меня домой. Этого было достаточно, чтобы возбудить подозрения бабушки. Мне не разрешалось приглашать их домой.

Однажды наш водопровод испортился, и мне приходилось носить воду. У живших поблизости были те же трудности. Набирая воду, я познакомилась с молоденькой девушкой. Мы разговорились. Оказалось, что она живет в том же дворе и заметила меня еще раньше. Вскоре мы подружились. Она была немножко моложе меня, у нас было много общего, и было приятно поболтать с ровесницей. Она тоже была довольно одинока, жила с пожилой матерью и женатым братом, с женой которого не ладила, ее две старшие сестры тоже были замужем. Она искала работу. Я поговорила о ней с моим боссом, и она получила работу в нашем учреждении. Это сблизило нас еще больше. Утром она заходила за мной, и весь день мы были вместе. Бабушка отнюдь не одобряла мою новую дружбу. Она открыто критиковала девушку, а когда мы оставались одни, объясняла мне, что она слишком проста. Я спорила и защищала мою подругу, бабушке же хотелось, чтобы я дружила с Ксенией и теми, кто ей больше нравился. Я объясняла, что все они живут довольно далеко, а Вера тут рядом.

С началом солнечной весенней погоды я стала чувствовать себя лучше, как будто молодая травка, листочки и первые цветы помогли мне ожить. Ика, видя, что румянец возвращается на мои щеки, подарила мне свою маленькую шляпку. Я надела ее и посмотрела в зеркало. Шляпка мне шла, и мне впервые поправилось мое лицо. Поскольку все пальто и вся одежда, которую мы оставили в Петрограде, были украдены, а купить мы ничего не могли — магазины были пустые, да и денег все равно не было, то приходилось носить то, что нам могли дать тетки. Юбка для меня была сделана из бабушкиного пальто, нашими зимними пальто стали те, что тетки носили в Ворганове. Некоторые из вещей, что я носила, были велики, длинны, и все они были не модные.

Я стала думать о том, что подошло бы мне для наступающих ярких летних дней. Тут помогла невестка Веры, она была портнихой — не первоклассной, но вполне годившейся для меня. Она соорудила несколько летних платьев, которые, по крайней мере, подходили девушке моих лет. Я переменила прическу и стала интересоваться внешним миром.