Федор Раззаков - Врачебные тайны. Пороки и недуги великих Страница 26

Юрий Визбор (50 лет) — бард, поэт, актер кино: «Июльский дождь» (1967; Алик), «Возмездие» (1967; главная роль — генерал Константин Прокофьевич Захаров), «Красная палатка» (1969; главная роль — доктор Франтишек Бегоунек), «Ты и я» (1972; главная роль — Саша), т/ф «Семнадцать мгновений весны» (1973; Мартин Борман) и др.

Еще за три года до своей кончины, в 1981 году, Визбор написал песню «Пройдет сентябрь по цинковой воде», где не только предсказал месяц своей смерти, своего «прикосновения к земле», но и погоду: в день его ухода стеной будет лить «цинковый» дождь.

За год до смерти у Визбора был инфаркт, но он выкарабкался. Даже снял еще один документальный фильм «Победная весна» (про весну 45-го). Но свою последнюю работу он так и не увидел.

Вспоминает жена Визбора Нина Тихонова-Визбор: «В апреле 84-го Юра уехал с Рюминым и другими космонавтами кататься в горы (в Цей — горнолыжный район в Северной Осетии. — Ф. Р.). И вернулся оттуда с каким-то желтым загаром. И все время говорил, что плохо себя чувствует. Он не привык ходить к врачам. Максимум мог позвонить другу, врачу-травматологу, и рассказать, что у него болит. Так мы дотянули примерно до 15 июня. А 20-го ему исполнялось 50, и все готовились к юбилею. Шли обсуждения, где и как отмечать. И тут наш приятель Арманд Хаммер, сын того американского миллиардера, приехал как-то к нам и говорит: «Вы делаете что-то не то, надо его везти на обследование». Повезли Юру на Пироговку 17 или 18 июня. Нам там ничего не сказали, поэтому мы уехали в радостном настроении: раз молчат, значит, все нормально.

20 июня в 10 утра за мной заехал Хаммер: надо было забрать из больницы заключение врачей. И вдруг завотделом томографии говорит: «Вашему мужу жить три месяца. И не мучайте его. Рак печени 4-й степени». А это уже день рождения. У меня истерика — сопли, слезы. Как войти в дом? Решили сказать, что у меня аллергия. Арманд зашел первый: «Какая у Нины сильная аллергия!» Юра: «О, это я знаю, сейчас войдет — глаз нет, лица нет, все течет». Такая я и вхожу. Юра: «Ну ты не могла обойтись без этого даже в день рождения!»

В доме — куча народу. Везде — цветы, цветы, цветы. А Юра лежит на диване. Как в гробу. На меня это все произвело ужасное впечатление. А болела у него печень, буквально всего выворачивало от боли…

Юра поначалу ни о чем не догадывался, но потом стал прозревать. Тогда считалось, что больным нужно говорить всю правду, чтобы могли мобилизоваться все силы организма. Но профессор мне сказал: «Юра — очень светлый человек. Не надо, чтобы он знал. Какие бы он силы ни включил, это ему не поможет». И мы придумали историю, что у него гепатит и что он вот-вот поправится. Он вроде повеселел. А однажды, когда у него был Юлик Ким, Юра ему сказал, что вынужден играть перед Ниной весельчака, хотя испытывает невыносимые муки и готов застрелиться, если Юлий принесет ему пистолет…»

Когда Визбор попал в больницу, фильм «Победная весна» был уже готов. Визбор захотел его посмотреть и позвонил режиссеру с тем, чтобы он заехал за ним и отвез его на студию. Причем обязательно в воскресенье. Режиссер удивился такому выбору, а потом понял: Визбор не хотел, чтобы на студии кто-то был и увидел его таким. Однако поездка так и не состоялась — 17 сентября 1984 года Визбор умер.

Никита Подгорный (51 год) — актер театра, кино: «Идиот» (1958; главная роль — Ганя Иволгин), «Два билета на дневной сеанс» (1967; ученый-химик Анатолий Борисович Лебедянский), «Братья Карамазовы» (1969; Михаил Осипович Ракитин), т/ф «Следствие ведут Знатоки» — Дело № 14 «Подпасок с огурцом» (1979; главная роль — коллекционер Альберт Иванович), «Плата за истину» (1979; главная роль — Илья Ильич Мечников), «Ювелирное дело» (1983; главная роль — следователь, майор милиции) и др.

Последним спектаклем Подгорного в Малом театре должен был стать «Выбор» Ю. Бондарева. Но Подгорный успел дойти только до генерального прогона. Он играл человека, который попадал во время войны в плен, потом жил в Германии, но в конце жизни возвращался на родину, где умирал от рака. По злой иронии судьбы от этой же болезни спустя год после премьеры спектакля умер и сам Подгорный. У него был рак аорты.

Первые признаки недомогания появились у него летом 1981 года, когда он вместе с театром отправился на гастроли в Тбилиси. Там у Подгорного начала болеть спина под лопаткой, о чем он пожаловался своей жене Ольге Чуваевой. Та повела его в поликлинику. Но местные врачи ничего страшного у актера не нашли, поставив диагноз — остеохондроз. Тот же диагноз поставили и врачи ЦИТО, куда Подгорный обратился сразу после гастролей. Актеру назначили лечение: прогревание, массаж. Однако ничего не помогало, боль шла по нарастающей. Жена Подгорного начала догадываться, что дело не в остеохондрозе, но старалась гнать от себя дурные мысли, надеясь на лучшее. Но…

В конце лета Подгорного положили в Онкологический центр на Каширском шоссе. Чтобы он ни о чем не догадался, для него была придумана версия: мол, в стране существует всего два аппарата сканирования, и один из них в Москве — в Онкоцентре. Под этим предлогом актера уложили туда на обследование. Чтобы оправдать химиотерапию, ему поставили диагноз: цирроз печени. Однако актер все равно узнал о диагнозе — кто-то все-таки проговорился.

В начале сентября Подгорный выписался из клиники и вместе с женой отправился отдыхать в Щелыково. Уже зная, что обречен. Как вспоминал актер Е. Весник:

«Я был потрясен тем, что ни его мать, ни жена, ни друзья не знали, что он-то, оказывается, знал о неизбежности скорой своей смерти еще до последнего посещения Щелыкова и, тем не менее, превозмогая и черные мысли, и боль, и удушье, старался — теперь это стало очевидным — казаться бодрым, веселым, чтобы не доставлять лишних страданий своим близким! Нашему общему знакомому в Доме творчества, как выяснилось позже, за несколько дней до отъезда в Москву он признавался: «Я приехал сюда обреченным. Приехал прощаться! Прощаться с колдовской природой, со щелыковскими друзьями детства, с духом местных красот. Поеду в Москву умирать, там наши могилы! Подгорных! Никому ни слова! Прощай!» Дал ему денег и добавил: «Когда узнаешь о моей смерти, купи водки и устрой поминки, но обязательно в лесу! Прощай!»

Все было исполнено, как хотел Никита…

Кто сказал ему правду о его болезни? Неизвестно. Да и не нужно его искать. Он помог Никите уйти спокойно, без вдруг обрушивающихся нервных потрясений, «по-хозяйски» прожить свои последние дни… Срежессировать и исполнить замысел… мужественного и благородного «ухода со сцены»!.. Он оказался истинным христианином, принявшим смерть спокойно, как неизбежное, не будучи, кстати, верующим ни по формальным, ни по внешним проявлениям, ни по ритуальности, ни по каким-либо другим признакам…»