Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб Страница 26

Наши старички лично принимали участие в создании концепции воздушного штурма — в 11-й Воздушно-штурмовой, а потом в ходе полномасштабных учений в Каролинах. Но пули там были ненастоящими, противник на самом деле был на твоей стороне, а о том, что ты убит, сообщали посредники. Теперь мы летали в реальном мире и старички злились: их командиры забыли о своем обучении.

— Блядь, глазам не верю, — сказал Коннорс. — Нет бы подумать, что мы ничего не слышали о воздушном штурме. Не говоря уже о том, чтобы его делать.

Мы сидели за столом для пикников в новой палатке-столовой после нашего первого большого штурма в долине Счастливой.

— Капитан Фаррис, кто придумал лететь на предельно малой над такими рисовыми полями? — тон Коннорса был требовательным.

— Не очень здорово придумано, да? — ответил Фаррис.

— Почему никто не видит, что всю ебаную дорогу мы только и придумываем маршруты подхода к горячей зоне? Рисовые поля укрытия не дают. Низко нужно лететь, только если есть укрытия — деревья, русла рек, долины и прочее.

Коннорс выглядел угрюмым. Фаррис не ответил. Ответа не существовало.

Я был подавлен. Предполагалось, что меня научат, как быть командиром экипажа в воздушно-штурмовой роте. Сейчас я думал, останусь ли после такой учебы в живых.

Днем раньше, в шесть вечера, в зоне Гольф 64 вертолета образовали целый штурмовой батальон. Мы взяли пехоту и полетели к точке Лима, зоне лагеря на другой стороне перевала Анкхе.

Старички злились с самого начала. В точке Лима нам предстояло провести ночь. Всего на десять миль (семь минут) ближе к боевой задаче, долине Счастливой, по сравнению с тем, если бы мы остались на укрепленной зоне Гольф.

После посадки несколько вертолетов отправились обратно в расположение дивизии, чтобы подвезти горячую пищу для нас пяти сотен "сапог". Уэндалл, Коннорс, Нэйт — все старички — ругались. Уэндалл все рассказывал о том, что ВК прославились своими внезапными атаками на французские лагеря, которые были в точности, как наш. Паршивая была ночь. Мы спали в "Хьюи", все нервничали, а москиты рассвирепели окончательно. Мы проснулись в 0400, в 0545 запустили двигатели и забросили войска в уже захваченную зону к северу от Лимы, чтобы объединиться с другой кавалерийской частью для мощного удара.

Вместо того, чтобы лететь на полутора тысячах футов, наш ведущий решил пройти весь маршрут на предельно малой. В нас не стреляли, но решение было странным. Вся орава приземлилась и высадила пехоту — только чтобы узнать, что мы сели не на ту зону. "Сапоги" опять забрались в вертолеты, со второй попытки мы добрались, куда надо и принялись ждать.

В ходе получасового ожидания старички разозлились по-настоящему.

— Хули мы шли на предельно малой? — наседал Коннорс на Шейкера. Расстроенный Шейкер лишь пожимал плечами. Штурмом явно командовал кто-то новенький, но Шейкер был командиром взвода и не стал бы обсуждать действия своих собратьев в погонах.

Я летел с Лизом. Он не сказал ни слова — злился молча. Мы готовы были начать второй этап штурма. Пришло известие, что по пути нам могут оказать сопротивление.

— Нам бы очень не помешали нагрудники, — сказал Реслер. — Если уж нас посылают на предельно малой и знают, что в нас будут стрелять, то могли бы выдать какую-нибудь броню, не думаешь?

Я рассеянно кивнул. Когда я слышу, как профессиональные военные жалуются таким образом, у меня садится мораль.

Еще одна часть осталась позади, она должна была сформировать вторую волну. Наша команда загрузилась. Отсюда до настоящей зоны высадки было десять миль рисовых полей, деревень в кольце деревьев и одиночных кокосовых пальм или кустов. От таких мест надо держаться подальше, особенно, если знаешь, что они под контролем ВК.

Если уж надо было идти на предельно малой, Лиз шел на предельно малой. На скорости в сто узлов он действительно пытался повторять контуры плотин между полями. Я сидел справа от него, держа руки и ноги рядом с управлением, в напряженном, пугающем ожидании. Мы были Оранжевым-3. Справа-спереди Нэйт и Фаррис вели Оранжевый-1, слева-сзади Шерман и капитан Дэйзи летели на Оранжевом-4. С другой стороны клина были Реслер и Коннорс на Оранжевом-2. Дистанция между нами колебалась — временами вертолетам приходилось огибать пальмы и высокие кусты. В шлемофонах слышались команды: часть готовилась выполнить штурм. Я услышал, как полковник, командир нашего батальона, с высоты в 5000 футов приказывает нам аккуратней держать строй — мы растянулись по плоской равнине.

Впереди, в деревьях, окружавших деревню, я ясно увидел дульные вспышки. Потом услышал, как машины "желтого" звена сообщают о попаданиях. Потом из маленьких скоплений кустов, на которые я не обратил внимания, тоже открыли огонь. Вскоре эфир был забит докладами о попаданиях. Через общий гвалт прорвался приказ:

— Не стрелять по деревням, не стрелять по деревням, — это говорил полковник.

Слева от нас Шерман и Дэйзи отстали, потом сделали рывок вперед, оказываясь то сзади, то в стороне. Я услышал:

— Оранжевый-4, попадания! — и они пропали из виду. Они получили очередь в лобовое стекло и осколки на какой-то момент ослепили Шермана. Лиз пытался держаться в стороне от деревень, но не мог — деревни лежали по нашему маршруту. Здесь маневры не помогали. Несколько долгих мгновений я видел, как мы летим прямо на вспышки и в это время ВК могли по нам стрелять. Предполагалось, что полет на предельно малой минимизирует время под огнем, но тут такое не срабатывало.

Полет по долине был длиннее, ниже и горячее всего, что я видел в жизни. К тому моменту, когда мы добрались до зоны высадки, мой мозг был в полном оцепенении. Не знаю, как бы я справился, если бы в Лиза попали.

Зона ничем не отличалась от долины, разве что там было больше кустов. Несмотря на артподготовку и ракетные удары с ганшипов, она была горячей. Из кустов, из-за плотин, из замаскированных траншей полетели пули. "Сапоги" выскочили наружу в тот же миг, как мы коснулись земли и неразбериха усилилась. Спереди от нас из замаскированной ячейки выпрыгнул вьетконговец и бросился к вертолету Коннорса. Там никто его не заметил, но стрелок ведомого успел его разглядеть и убил очередью в спину.

Ведущий, заметив, что нам и впрямь "оказали сопротивление", повел нас обратно к первой зоне на высоте 2000 футов. Чем и доказал свою осведомленность относительно того факта, что вертолеты в состоянии летать выше, чем в четырех футах над землей.

Хотя большинство машин получили попадания, лишь двое пилотов были серьезно ранены и их надо было эвакуировать. Еще десять, включая Уэндалла, Барбера и Шермана получили мелкие порезы от осколков плексигласа. Лиз и я были невредимы.