Возрожденные полки русской армии. Том 7 - Сергей Владимирович Волков Страница 26

Вследствие весенней распутицы дороги были столь тяжелыми, что пришлось остановиться на более кружном пути через Тоннельную (по полотну железной дороги), куда часть конницы подошла около 5 часов вечера. Полк ночевал в Тоннельной страшно тесно, большинство – под открытым небом. Обоз с больными, под командой полковника Миловича, должен был идти на Новороссийск, но его задержали по распоряжению генерала Барбовича.

9 марта согласно приказу генерала Барбовича авангард конницы под командой генерала Чеснакова (мариупольцы, чугуевцы и клястицкие гусары) должен был перейти в Гостогаевскую, выдвинув прикрывающие части к Варениковской переправе; главные силы (1-я кавалерийская дивизия) – в Нетухаевскую. В 8 верстах южнее Гостогаевской авангард настиг высланный 7 марта дивизион ротмистра князя Черкасского и получил от него первые сведения о противнике. Оказалось, что утром этого дня красная кавалерия, вначале 2 полка, выбила из Варениковской слабые части черноморцев и к 11 часам заняла Гостогаевскую; после этого к Варениковской подошло еще несколько полков конницы, поддержанных пехотой. Как бы в подтверждение этих сведений с перевала легко было наблюдать, как из Гостогаевской на Анапу вытягивалась большая колонна красной конницы, а со стороны Варениковской все время подходила пехота. Первоначально все части, собравшиеся на перевале, были направлены для атаки противника, выходящего из Гостогаевской, но дорога по перевалу оказалась столь тяжелой, что исключалась всякая возможность быстро спуститься и построить боевой порядок (можно было двигаться только по одному и только в поводу, артиллерия пройти здесь не могла). Не являлось возможным задержать движение противника и артиллерийским огнем – путь его движения был вне досягаемости артиллерии. Было ясно, что пройти на Таманский полуостров конница опоздала, что красные прорвались за Кубань и что при тогдашнем настроении наших войск никакие маневры не отвратят наступающей трагедии… Если бы 6-го не было прогульного движения в Абинскую и было бы принято решение идти на Тамань, то 7-го днем наши части могли бы занять Гостогаевскую и прочно обеспечить Варениковскую переправу. Если бы даже части конницы выступили утром 7-го и форсировали свой марш, то и тогда еще обстановка сложилась бы для нас более благоприятно, и надо думать, что большая часть конницы могла бы быть переброшена в Крым на конях, что открывало бы совершенно иные перспективы для дальнейшей борьбы. Колебания в выборе решения и бездействие конницы 6-го и 7-го обрекли ее на гибель – пришлось отходить на Новороссийск и бросить там всех лошадей…

К вечеру 9 марта полк отошел на ночлег в деревню Натухайскую, оставив на перевале дивизион подполковника Яновского (лейб-, 2-й и 4-й эскадроны). Вечером этого дня красная конница заняла Анапу, выбив оттуда Гвардейскую казачью бригаду (лейб-казаков и атаманцев).

10 марта полк с другими частями дивизии оборонял весь день деревню Натухайскую и сдерживал противника, наступающего с севера. Лейб-, 2-й и 4-й эскадроны в боевой линии, а 3-й эскадрон был выдвинут вперед для наблюдения за Анапской дорогой и связи с деревней Раевской, которую занимали части 1-й кавалерийской дивизии. Поздно вечером, ввиду обхода противника с востока, все наши части отошли к Тоннельной, где и простояли ночь на позиции.

11 марта, вследствие охватывающего наступления красных с Крымской, Гостогаевской и Анапы, всей коннице приказано было отойти к Новороссийску, где подготовиться к его обороне.

Около 12 часов дня полк прибыл в Новороссийск, совершив очень тяжелый переход по перевалам почти без дорог, и стал в общий резерв конницы. К этому времени в Новороссийске собрались больные и слабые офицеры и гусары, остатки хозяйственной части и кое-какие запасы – частью по железной дороге, частью походом; согласно приказанию генерала Барбовича весь обоз был брошен в Тоннельной. 11-го и 12 марта заботами отчасти помощника по хозяйственной части, а главным образом командира запасного кавалерийского дивизиона полковника Новова, с большим трудом удалось погрузить на пароходы больных офицеров и гусар; большую часть имущества, как полкового, так и собственного офицерского, пришлось бросить из-за отказа пропустить с ним на погрузку.

Эти дни полк оставался в резерве, располагаясь на мельнице, на северной окраине города. Производилась рекогносцировка позиций для обороны и ознакомление с ними чинов полка.

12-го поздно вечером, около 11 часов, 3-й эскадрон по тревоге выступил в деревню Борисовку (6 верст северо-восточнее города) для прикрытия дороги из Абрау-Дюрсо, так как занимавший Абрау-Дюрсо 3-й кавалерийский полк[189] был выбит оттуда противником и ушел, потеряв с ним соприкосновение и не оставив наблюдения за дорогой.

Новороссийская эвакуация. Согласно приказу, на 13 марта полк с другими частями своей дивизии должен был к 7 часам утра выдвинуться к деревне Борисовке и в случае наступления противника отойти на главные позиции в 1,5 версты от города, которые к 8 часам утра занимались частями Добровольческого корпуса под командой полковника Туркула[190].

В исполнение этого полк к 7 часам утра подошел к деревне Борисовке, которая на рассвете была занята красными. Здесь к полку присоединился 3-й эскадрон. Вскоре было обнаружено наступление противника от Борисовки, отбитое огнем наших частей. В боевой линии – лейб-, 2-й и 4-й эскадроны; 3-й эскадрон обеспечивал левый фланг, располагаясь уступом вперед. К 10 часов утра противник значительно усилился в Борисовке и вновь перешел в наступление с обходом нашего левого фланга двумя полками. Деятельную поддержку для отражения этого наступления оказали наши бронепоезда, открывшие с железной дороги фланговый огонь, и особенно артиллерия английского дредноута «Император Индии»: удачные его попадания наводили панику в рядах красных. Благодаря огню «Императора Индии» удалось удержаться на передовых позициях весь день, и это обстоятельство сыграло немаловажную роль: так называемые «главные позиции» полковником Туркулом заняты не были; большая часть пехоты Добровольческого корпуса в этот день спешно грузилась на пароходы; занятие позиции было лишь обозначено слабыми частями, не объединенными единым командованием; достаточных сил в распоряжении генерала Барбовича, начальника обороны северного сектора Новороссийска, не было, – все, что с утра попало в боевую линию, стремилось грузиться помимо разрешения начальства. Так, когда в 11 часов утра по настоятельной просьбе генерала Чеснакова генерал Барбович решил поддержать его полком, то в нем, по докладу командира полка (полковника Ковалинского), вместо должных 400 шашек оказалось 67.

К чести всех чинов нашего полка необходимо отметить, что, верные своему долгу, они стойко переносили очень тяжелое душевное состояние, полное сомнений, как удастся погрузиться, полагаясь исключительно на «слово», данное им старшими начальниками, что все они не будут брошены и что правилами погрузки установлено, что каждый начальник будет садиться на пароход после