Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая) Страница 26

— У вас есть вопросы? — спросил Шилкин командира батареи и, щелкнув кнопками планшетки, закончил:

— Занятия прекращаются... За мной, рысью... марш! Перед воротами КПП кони перешли на шаг. Помощник

начальника штаба и командир батареи спешились. Коневод увел лошадей.

— Карту оформите на завтра к двадцати часам... Вы свободны,— сказал командир батареи, но когда я тронул Перикла, остановил. ...У нас существует правило... населенные пункты посещаются в сопровождении коновода.., Как у вас с питанием? В поездках на обед держитесь вместе... Нужно соблюдать осторожность, —и пошел к воротам вслед за помощником начальника штаба.

Непоенный Перикл, сопя, жадно глотал воду. Дневальный подбавлял из бочки одно ведро за другим. Послышались голоса — Поздняков и Гаранин.

— Глядите, перегрелся конь... нельзя столько,— советовал Гаранин, глядя на раздутые бока жеребца.

— Ничего, товарищ младший лейтенант, вода нагрелась, как чай без заварки,— отвечал дневальный.— Солнце-то палило весь день.

Подошел Поздняков.

— Заканчивайте водопой... Едем, не то останемся без ужина,— он сел в седло, подобрал поводья.— Сегодня мы можем разрешить себе отдых. У нас более полутора часов.

Приученные к строю, обе кобылицы шли рысью стремя в стремя. Перикл брыкался, полсотни километров, пройденных за день, ему нипочем, нужно сдерживать.

Цивильные знакомые

Всякому, кто приходил во двор в пору предзакатного солнца, панна Зося на крыльце с поднятой рукой в пронизанной лучами одежде представлялась бело-розовой феей, олицетворением всего, что было привлекательного в облике молодой девушки. Красавица-полька, стройная, гибкая, в меру высокая и полная, занимала младших лейтенантов больше, чем стол набожной старухи, настроенной враждебно к переменам, которые после крушения панской Польши происходили на землях Волыни. К тому же старая хозяйка с поразительным упрямством требовала соблюдения местного этикета и становилась прямо-таки неприятной в своем недовольстве.

Белокурые волосы панны Зоей, небрежно заплетенные в косу, тяжело опускались через плечо и грудь вниз к поясу. Щеки, чуть тронутые румянцем, яркие губы и глаза, мерцающие необыкновенной синевой под тонкими с надломом дугами рыжеватых бровей. Польский язык панны Зоей почти не нуждался в переводе, но не оттого, что раскрывал перед собеседником суть ее мыслей. Речь девушки сопровождалась необыкновенно выразительной мимикой, как у всех искренних и прямодушных людей.

Омрачить настроение панны Зоей, вывести ее из состояния восторга могло лишь какое-то необыкновенное происшествие. На губах ее блуждала улыбка, и вся она будто светилась доверчивой радостью при встрече долгожданных знакомых.

Молодая хозяйка приветлива, самоуверенна и несколько высокомерна, но при всем этом ее беспокоит что-то всерьез и постоянно. Она внезапно задумывается и умолкает. О чем бы ни шла речь, соглашалась она или возражала, в такие моменты лицо неизменно сохраняло выражение скуки и досады. Панна Зося отдавала предпочтение командиру взвода управления. Но странно, глядит она на обоих младших лейтенантов с укоризной, даже обидой, так же, как на бабусю, будто она — кредитор, а эти все трое — должники.

В доме строгая дисциплина, порядок, чистота. Панна Зося обращается к старухе но хозяйственным вопросам почтительно и выполняет в точности все ее указания. Во всем достаток — богатая мебель, не крестьянская утварь, столовое серебро, предметы обихода не согласовывались с положением двух одиноких женщин. Для бабуси ведение хозяйства уже не по летам, а панну Зосю влекли всецело радости, которые несло ей неизведанное бытие.

Младшие лейтенанты — тот и другой — совершенно покорены беспечностью и обаянием панны Зоей. Их нисколько не интересуют прежние, а может статься, и настоящие, хозяева дома. Кто жил здесь до недавнего времени? Для меня это загадка. Во дворе — скот: три или четыре коровы, свиньи. Под навесом два великолепных экипажа. Конюшня, однако, пустует.

Националистически настроенная старая полька не давала себе труда скрывать свою враждебность, молодая — не обзавелась еще собственным мнением и не особенно, кажется, страдала от этого. В центре духовного мира обеих — дева Мария, патронесса земли Польской, покровительница всех женщин, владевшая испокон веков их сердцами и умом. Изображение девы Марии в золоченой раме ежедневно украшается свежей зеленью. Когда старуха обращает свой взор к матке бозке, ее лицо преображается, отрешенное от всего мирского.

Старая хозяйка не переносила Позднякова — бедняга из-за этого не раз краснел при всех. Тщетно старалась панна Зося поддержать согласие. Старуха была непримирима. Младший лейтенант держался стоически, был неизменно учтив, но не мог скрыть своих чувств к девушке и еще больше раздражал этим старуху.

Кто готовил вкусные блюда? Неизвестно. Накрывала стол, точнее, заканчивала сервировку панна Зося. Поздняков следовал за ней неотступно, стараясь упредить всякое желание: он открывал дверь раз за разом и готов был подхватить тарелку с обжигающим супом, вдруг она свалится с подноса.

Обе женщины состояли в родстве, может быть, близком. Сходство между ними несомненное. Рисунок глаз, разлет бровей и что-то общее в произношении и голосе.

Старуха была подозрительна и полагалась на благоразумие девушки не больше, чем на учтивость младшего лейтенанта. Стоило Позднякову выйти вслед за панной Зосей, она приходила в беспокойство.

— Зосью... ты задерживаешься...— и показывала намерение подняться с кресла. В части терминологии хозяйка строга и не признает никаких званий неславянского происхождения. Военный человек без конфедератки, по ее мнению, стоит на уровне с цивильным. Ношение пилоток простительно только потому, что ей импонируют звон шпор и ремни полевого снаряжения. Гаранину и мне она говорит «поручик». К Позднякову обращается, подчеркнуто растягивая слова, «пан командир» — единственные, произносимые ею по-русски.

Старая хозяйка, в очках, с библией на коленях, сидит в своем кресле. Нужно соблюдать этикет: в сенях снять пилотки, поклониться, прищелкнуть шпорами и ждать приглашения «пшепрошу». Снова наклон головы, отодвигается стул. В застольном разговоре единственная тема — бог и вера. Обязанности переводчика выполняет панна Зося весьма небрежно. Поздняков справлялся лучше, но хозяйка предпочитала импровизацию девушки.

Старуха перебирала четки. Мы ели молча, осторожно двигая ложками. Панна Зося в переднике оставалась рядом с креслом. Бабуся вышла.

— Пан поручик, сегодня занятия? — спросила панна Зося.