Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд Страница 27

Высоцкий был допущен сразу во второй тур, где нужно было играть что-нибудь из репертуара театра. Для показа он выбрал ко­мическую роль Маляра — пятидесятилетнего мещанина, отца тро­их детей — из комедии М.Блажека «Третье желание» и Глухаря из пьесы на уголовную тему «Два цвета» А. Зака и И. Кузнецова. В его положении это был шанс, которым нужно было воспользоваться. Он очень ответственно и тщательно готовился, досконально изучил роли, придумал жесты, походку... Волнения, которое обычно испы­тывает поступающий, у него не было. Роли чешского алкаша и оте­чественного хулигана им были старательно сыграны в трудных ус­ловиях показа.

Позволили сыграть и один спектакль. Это был настоящий де­бют: на сцене, при полном зале. На спектакле были Людмила Абра­мова и друзья с Большого Каретного: Левон Кочарян, Инна — его жена, Олег и Глеб Стриженовы, Анатолий Утевский... Высоцкий не удержался, чтобы и здесь не похулиганить. По ходу действия он ре­шил ввести в текст роли своих друзей: «Вся эта ростовская шпа­на — Васька Резаный, Левка Кочарян, Толька Утевский...»

Через два дня сообщили, что в театр «Современник» его не взя­ли. Причину отказа не объяснили. Мнения разделились...

Впечатление М. Козакова: «Высоцкий сыграл неплохо, но и не блистательно...»

Из воспоминаний О. Стриженова: «Он делал все с таким бле­ском, с таким искрометным юмором, присущим ему, что невозмож­но было себе представить, что это ввод или дебют... Закатанный ру­кав пиджака, надвинутая кепка-малокозырка, штаны «пузырем», сапоги-«прохоря» с вывернутыми голенищами, хрипловатый голос, блатные ухватки. Клянусь: сто из ста, встретив его на улице, ни се­кунды бы не засомневались в его социальной принадлежности. Пе­ревоплощение было настоящим. ...Никогда я не видел столь блиста­тельного дебюта. Мы были в полной уверенности, что он уже там, в театре, — уже принят в труппу. Поздравляли с тем, что он, нако­нец, нашел свой театр, свое место».

Можно предполагать, что ошибкой Высоцкого было то, что он выбрал для показа роли, которые играли два ведущих актера теат­ра — Олег Табаков и Евгений Евстигнеев. Вернее было бы наметить слабое звено в актерской цепи тогдашнего «Современника» и проде­монстрировать абсолютное превосходство. Так поступил бы кто-нибудь другой, но это уже был ВЫСОЦКИЙ.... Современниковцы это­го не разглядели. Для них он был всего лишь младшим товарищем по Школе-студии МХАТа, неудачник, ничем себя не проявивший.

В мае 62-го года Высоцкий, «прощенный за грехи», возвратился в театр Пушкина и начал репетировать сразу в нескольких спектак­лях. Театр в постановке Б. Равенских готовил «Поднятую целину». Высоцкому предложили роль секретаря райкома — роль, на кото­рую безуспешно пробовались несколько актеров. Роль получилась. Он делал ее сочно, органично и с явным удовольствием. Однако по мере репетиций спектакль превысил временные нормы, и режиссе­ру от этой роли пришлось отказаться.

Кроме того, он продолжал играть в массовках в «Свиных хво­стиках», в «Доброй ночи, Патриция», в «Романьоле». В «Аленьком цветочке» вернулся к удачно исполняемой им роли Лешего.

В то время театр подготовил новый спектакль по пьесе К.Финна «Дневник женщины». Высоцкий играл роль шофера Саши — про­стого, хорошего парня, который любит не менее хорошую девушку. Роль с игрой на гитаре, с песнями проходила через всю пьесу — Вы­соцкий появлялся в пяти картинах, так что у него был законченный образ. Фактически у него это была единственная приличная роль в этом театре, все остальное — вводы, эпизоды.

В июне 62-го, по окончании сезона, театр выехал на гастроли по Уралу — в Свердловск и Челябинск. Повезли туда несколько пре­мьер, в том числе «Дневник женщины» и «Свиные хвостики», в ко­торых был занят Высоцкий. Как в насмешку, Высоцкий попадает в ту же гостиницу «Большой Урал», где всего лишь три месяца назад жил с труппой Театра миниатюр.

Во время гастролей в Свердловске на телестудии состоялась рекламная встреча с актерами театра, которая транслировалась в прямом эфире. Там была сыграна сцена из «Дневника женщины» — вполне приличный большой эпизод, где Высоцкий исполнял пес­ню, к сожалению не свою — «Думы мои, думочки — дамочки и су­мочки...».

По его собственным словам, гастроли в Свердловске «прошли очень здорово», сам он за 10 дней сыграл в семнадцати спектаклях. Участвовал он и в сборных концертах артистов театра, где мог, во всяком случае, до некоторой степени, самовыразиться. А удоволь­ствия от жизни не было. Все-таки это был не его театр, а Б.Равенских — не его режиссер. Результатом обоюдной неудовлетворенно­сти актера и театра стало то, что в первые же дни приезда труппы в Челябинск Высоцкий «нарушил режим»... Опять нет работы, не на что содержать семью, вот-вот должен родиться ребенок... Как жить дальше?

И опять выручают друзья...

Левон Кочарян — второй режиссер фильма по роману К.Си­монова «Живые и мертвые» — приглашает Владимира без всяких проб на съемки.

Фильм, поставленный режиссером А.Столпером, снимался в ту пору, когда «окопной правде» (был такой осуждающий термин) начали явно предпочитать красивые макеты генштабовских карт. Окопом брезговали, его теснили глобально-вертолетные панорамы линии фронта, грандиозные лавины танковых атак, четкие ритуа­лы Военных советов. Человек с винтовкой и в обмотках должен был сделать свое скромное дело и занять свое скромное место. Крупный план человеку в обмотках в фильмах почти не доставался.

В противовес этому К.Симонов и А.Столпер решили показать великое равенство всех воевавших. Здесь не было разделения геро­ев на центральных и эпизодических. Поэтому фильм был многолю­ден и масштабен. Более ста действующих лиц в картине, где рядом с главными героями проходят люди, появляющиеся в двух-трех эпи­зодах, а то и вовсе безымянные. Но они запоминаются. Зрители уви­дели живых людей, их поступки и глубину переживаний...

Съемки на натуре проходили в конце сентября 1962 года под Истрой. Для Высоцкого это было очень кстати: и суточные плати­ли, и зарплата шла.

Он сыграл в фильме в трех эпизодах.

В одном из эпизодов группа солдат едет в грузовике, и Высоц­кий произносит там единственную свою фразу в фильме. Эпизод был снят точно по тексту романа:

—  Значит, совсем оторвались от мира, — рассмеялся шофер.

—  Вот это ты точно говоришь, — что отстали от мира, — хлопнув по колену шофера из танковой бригады, сказал Золотарев, — меня, на­пример, взять — я уже почти три месяца за баранку не держался.

— Мало кто за что по три месяца и более того не держался, — отозвался в углу кузова чей-то тонкий веселый голос, — и то пока не жалуемся. Едем да терпим. А он за свою баранку слезы льет...