Мария Покрышкина - Жизнь, отданная небу Страница 27

- Мария Кузьминична, только ради бога не волнуйтесь! Умоляю вас, возьмите себя в руки. У нас произошло ужасное несчастье. Я не смею вас трогать, всем займусь сама. Сейчас срочно бегу собирать деньги на венки.

У меня ноги подкосились. Что случилось? Она мне В ответ:

- Я вам все потом объясню.

Лихорадочно набираю номер телефона начальника штаба полковника Ветлужского - его телефон занят. Звоню замполиту Василенко:

- Борис Михайлович, скажите мне, что произошло? Где Александр Иванович? Известно о нем что-нибудь?

- Что с вами, Мария Кузьминична? Успокойтесь, я с ним только что разговаривал. Он уже на месте, приземлился. Все благополучно. Не верите? Ну подождите, сейчас соединю с ним вас.

Я вся в слезах, зуб на зуб не попадает. Дети вцепились в меня и ревут... Вдруг в телефонной трубке раздается голос мужа:

- Ты чего там паникуешь, мать? У меня все нормально.

А я слышу его голос, узнаю его и не могу поверить, что это он. Едва дождалась возвращения Саши.

Случилось же вот что: у одного из техников умер отец. Понятно, приятного в таком событии мало. Но моя заместительница так "умело" оповестила о нем активисток женсовета, что половина жен летчиков тут же бросились на аэродром узнавать о своих мужьях. Да еще такое совпадение пурга.

...Не знаю, как сейчас, но в то время купить что-либо в продовольственных магазинах нашего города было трудновато. Отовариваться приходилось в основном на рынке. Два дня в неделе так и назывались базарными.

Чем объяснить вопиющую разницу между почти пустыми государственными магазинами и изобилием местного рынка (разве что соболей там не было!), не знаю. Однако при пополнении продуктовых запасов для семьи обязательно нужно было учитывать базарные дни. Холодильников тогда мы еще не знали и продовольственная проблема доставляла нам немало хлопот. Положение жены старшего военного начальника обязывало меня быть всегда начеку.

Помнится, под вечер одного из базарных дней звонит домой муж:

- Мария, имей в виду: завтра к нам гости пожалуют.

- Так что же ты утром не сказал? Базар сегодня уже закончился, а следующий через два дня.

- Утром о гостях я и сам не знал. А насчет базара; мать, это уж твоя забота.

- Скажи хоть, сколько гостей будет?

- Девять человек... Да ты не волнуйся! Напечешь пирогов с капустой и все будет ладно.

Одеваюсь, бегу на рынок. К счастью, успела купить бульонку для холодца, еще кое-что. К ночи сварила холодец. С утра принялась за пироги с капустой, любимое блюдо мужа. Светланка в школе, а Саша-маленький вертится около меня, пытается помогать. Гости вот-вот заявятся, а пироги еще не готовы.

И все же к приходу приглашенных на столе уже стоят всевозможные местные деликатесы: грибы, брусника, моченые яблоки. Наконец-то поспевают и пироги. Гости от такого "натюрморта" в восторге, и муж, улучив момент, говорит:

- Ну вот видишь, как все отлично получилось. А ты волновалась.

Оказывается, все так просто! Что тут скажешь? Такая уж, видно, наша женская доля.

"Вижу батайский мост, Саша!"

Шесть лет прослужил Александр Иванович в небольшом городке на Волге. Его соединение неоднократно выходило победителем во всеармейском соревновании, считалось одним из лучших в Войсках противовоздушной обороны. И вот поступил приказ о переводе мужа в ; Ростов-на-Дону на более высокую должность. Мы стали готовиться к переезду. С одной стороны, повышение, конечно же, радовало. А с другой - трудно было расставаться с друзьями, с коллективом, в котором так хорошо работалось Александру Ивановичу. Ну, да офицерским семьям к такому не привыкать.

Распрощавшись, мы уехали. Я с детьми в Москву, ожидать, когда в Ростове-на-Дону решится квартирный вопрос, а муж - на новое место службы.

Ожидание переезда затянулось на месяц с лишним. Известно, что квартирный вопрос, даже если муж военный и носит генеральские лампасы, решается у нас очень непросто.

Кстати, о лампасах. Я совсем упустила это памятное событие в нашей семье - присвоение мужу генеральского звания. Первый раз представление направлялось в 1944 году. А звание генерала присвоено только в 1953 году. Сбывалось предсказание незабвенного фронтового друга Александра Васильевича Утина о "звездном терновом венце" Покрышкина.

Мы находились тогда в сочинском военном санатории имени Я. Ф. Фабрициуса. Из всех отдыхающих Саша был единственным полковником. Но о разнице в величине звезд на погонах моего мужа постоянно помнил, пожалуй, только один человек, непосредственный его начальник, хотя многие из находившихся в санатории были в гораздо больших чинах и званиях.

Саша, как я уже упоминала, страстно любил шахматы и нередко отправлял меня, "чтобы не мешалась", на теннисный корт. Однажды под вечер мы заканчивали игру в паре с покойным ныне маршалом авиации, а в то время генералом Евгением Федоровичем Логиновым. Вдруг на корте появился высокий, красивый мужчина. Я сразу же узнала в нем Маршала Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского.

Понаблюдав за нашей игрой и дождавшись окончания сета, он подошел ко мне представиться:

- Маршал Рокоссовский. Мне очень понравилась ваша игра.

Услышав мою фамилию, Константин Константинович радостно оживился:

- Вы - жена Александра Ивановича Покрышкина?

- Да.

- Как мне повезло! Я давно хотел познакомиться с вашим мужем. Представьте меня ему, пожалуйста. Вы часто играете в теннис?

- Ежедневно.

- Значит, мне дважды повезло. Я очень прошу вас быть моей партнершей на весь месяц.

На следующий день пришло известие о присвоении группе военных очередных званий. В санатории оказалось сразу три "именинника" - Саша и два генерал-майора. Они тут же решили устроить общий ужин и пригласить на него всех отдыхающих, около пятидесяти человек! Мой новоиспеченный генерал отправился на адлерский аэродром и собственноручно (во всяком случае, по его утверждению) настрелял перепелок.

Когда мы обратились к Константину Константиновичу и его супруге с приглашением принять участие в товарищеском ужине по случаю присвоения званий, они восприняли это как собственную радость и согласились с удовольствием. При встрече с Александром Ивановичем маршал Рокоссовский выразил искреннее удовлетворение по поводу их личного знакомства. Он сказал, что во время войны много слышал о лучшем летчике-истребителе и восхищался его подвигами. Будучи в то время министром национальной обороны Польской Народной Республики, Константин Константинович заметил, что был бы счастлив иметь у себя в Войске Польском такого заместителя по авиации, как Покрышкин. Но, к сожалению, это невозможно.