Георгий Пшеняник - Долетим до Одера Страница 27

В эти дни мы получили приказ о подчинении полка 20-й смешанной авиационной дивизии. Командовал ею известный советский авиатор Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. С. Осипенко. Он-то и передал нам благодарность командования 9-й армии, от себя добавив решительно:

- Добрых слов достойны! Действовали смело и грамотно. Но почивать на лаврах некогда. По данным разведки, противник накапливает силы на захваченном плацдарме в районе Каховки. Судя по всему, с утра перейдет в новое наступление. Полку предстоит перебраться на аэродром Аскания-Нова. На рассвете нанесете штурмовой удар по врагу на переправе через Днепр, а садиться будете уже в Аскании-Нова...

Майор Маркелов отдал необходимые распоряжения об отправке в два часа ночи наземного эшелона на новую базу. А через час после его отъезда на командном пункте раздался тревожный звонок. Генерал Осипенко срочно вызывал командира полка.

- Не дожидаясь утра, противник перешел в наступление, - сообщил он Маркелову. - Наши войска ведут упорные оборонительные бои. Сможете ли вы поднять самолеты на штурмовку до наступления рассвета?

- Можем выиграть минут десять - пятнадцать, - поразмыслив, ответил Маркелов. - На востоке небо светлеет чуть раньше...

- Тогда действуйте, - закончил разговор генерал. - Ведущим штурмовой группы назначьте опытного командира, а сами вылетайте на новый аэродром и там принимайте полк.

В 5.30 утра, в предрассветной мгле, истребители под командованием лейтенанта В. Максименко взяли курс на днепровскую переправу. Враг не ожидал столь раннего налета. Наши самолеты застигли его врасплох и успешно, без потерь выполнив задание, проследовали в Асканию-Нова.

Враг наступал с каховского плацдарма. Летчикам полка приходилось подниматься в воздух по пять-шесть раз на дню. В одном из тяжелых воздушных боев был сбит самолет младшего лейтенанта Николая Семенова, который однажды уже был подбит. Пилот и на этот раз проявил высокое мужество.

Ему пришлось прыгать с парашютом из горящей машины. Товарищи, захваченные напряжением жаркого боя, не успели заметить, где приземлился Семенов, да и вообще никто не мог сказать точно, остался ли он жив. Еще дважды наши истребители поднимались в воздух, сбили три "месеершмитта". Но мучительная неизвестность судьбы Семенова, за которую его товарищи считали себя ответственными, не давала покоя. К всеобщей радости, утром на командном пункте полка появился сам виновник тревог и бодро доложил майору Маркелову:

- Товарищ командир, младший лейтенант Семенов вернулся из воздушного боя. Готов к выполнению новых заданий.

- Ну, брат, где же тебя, черта такого, носило? - забыв о формальностях, растроганно обнял его Маркелов,

Вид у Семенова и впрямь был не парадный, хотя улыбался он счастливой улыбкой, - одежда изорванная, грязная, лицо перепачканное, в ссадинах, глаза красные от усталости... Но радостью они светились безмерной: как же, вернулся к своим! А о себе Семенов рассказал следующее.

Звено уже отходило от цели, когда на него сверху и сзади устремилось несколько "мессеров". Нужно было оторваться от преследователей: горючего мало, боеприпасы на исходе. Семенов прикрывал своего ведущего, и в этот момент машину его подожгли. Не растерявшись, он расстегнул ремни, резко оттолкнулся от кабины и выпрыгнул из самолета. Место открытое - вокруг ни деревца, ни рощицы, ни ручья. А на горизонте - силуэты немецких солдат, бегущих на яркий факел сбитого самолета. Семенов успел скатать парашют, швырнул его в огонь и бросился в противоположную сторону. Но фашисты уже заметили его и открыли автоматный огонь. Летчику повезло - попалось на пути небольшое озерцо, поросшее камышом. Мучимый жаждой, он поначалу вдоволь напился, а потом, срезав камышину, погрузился под воду и стал дышать через трубку.

Сколько он пробыл под водой - неизвестно. Во всяком случае, дождался темноты и только тогда вылез на сушу. Отжав как следует обмундирование, Семенов понял, что сапоги придется выбросить - идти в них было невозможно. Так и пошел босиком, определяя по звездам восточное направление. Шел всю ночь, минуя стороной редкие огни хуторов, чтобы не нарваться на врага. В сером предрассветном тумане добрался до окраины какой-то деревушки и чуть не свалился в окоп. А там, на его счастье, наши пехотинцы, которые, естественно, отнеслись к неизвестной личности весьма настороженно: кто, откуда, почему в таком виде?.. В штабе пехотный командир внимательно выслушал рассказ Семенова и, окинув сочувственным взглядом его усталое лицо, сбитые в кровь ноги, вздохнул:

- Хотел бы поверить на слово, но не имею права. Нужно все проверить.

На удачу, связь с Асканией-Нова сработала быстро и пехота оперативно навела необходимые справки. Тут же Семенову выделили сопровождающего молоденького лейтенанта, и они довольно скоро добрались до нашего аэродрома...

Это произошло на второй или третий день нашего пребывания в Аскании-Нова. Всего же мы там базировались пять дней. И опять нам повезло с соседями. Впрочем удивляться тут нечему - летчики всегда найдут общий язык друг с другом.

А располагался с нами рядом 131-й истребительный авиационный полк. В первый же день пребывания на новом месте к майору Маркелову подошел стройный, подтянутый офицер.

- Врио командира полка капитан Давидков, - представился он. - Наш командир подполковник Гончаров сейчас в командировке, так что командую за него я.

Через несколько минут мы уже знали, что его полк получил боевое крещение в небе Молдавии, защищал от налетов врага Тирасполь. И вот теперь - Украина. Тут Давидков глубоко вздохнул, и его выразительное смуглое лицо отразило смешение многих чувств - и досаду, и решимость, и нетерпение, и гнев... Говорил он отрывисто, чеканил слова, резко жестикулируя руками, - сгусток кипучей энергии, требовавшей целенаправленного выхода. Вскоре первое впечатление о новом соседе подтвердили его ратные дела.

Несколько раз за эти пять дней Давидков вылетал на боевые задания во главе группы, состоявшей из летчиков обоих полков. Побывавшие с ним в воздушным боях Василий Максименко, Борис Карасев, Кубати Карданов, Василий Князев по достоинству оценили бесстрашие и высокое мастерство командира.

Люди на войне познают друг друга быстро, потому что в условиях наивысшего напряжения сил отчетливее и резче проявляются самые разнообразные человеческие качества, ярче высвечиваются характеры. Вот почему, мне думается, так прочна фронтовая дружба, которую не старят, а лишь закаляют годы и расстояния.

Всего пять дней жили и воевали мы рядом, а потом разлетелись по разным воздушным дорогам войны, хотя и впоследствии сражались недалеко друг от друга - под Ростовом, в Донбассе, на Северном Кавказе. Всего пять дней, но до сих пор, встречаясь с генерал-полковником авиации В. И. Давидковым, мы возвращаемся памятью к нашим дорогим фронтовым товарищам - людям одного военного поколения, одних душевных порывов, одного нравственного закала, бойцам-единомышленникам...