Фейсбук 2017 - Александр Александрович Тимофеевский Страница 28

И в той же советской поликлинике, в стенгазете, в заметке про венерические болезни пронзительный Тютчев:

О как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей.

А на следующий год был в Вене:

31 вечером сходил-таки на "Летучую мышь" в Оперу. Мышь была прекрасна. Купил у спекулянта билеты и сидел в пятом ряду партера в свитере и вельветовых штанах посреди господ в смокингах и голых дам в бриллиантах, чувствуя себя совершеннейшим Пусси Райотом. Из Оперы побежал на ужин к замечательной венской пианистке, где, чтобы не пропустить полночь, включили радио, по которому ровно в 12 зазвучал тот же Штраус. Само собой, о Штраусе и говорили; пианистка, комментируя сказанное, играла его вальсы, словом, Франц-Иосиф и Сиси распахнули свой самый благоустроенный, свой пленительный, свой мертвый и бравурный мир для понаехавших из России, где все по-прежнему живет и тяжело, трагически, неопрятно дышит.

Главный русский вопрос все-таки не "Что делать?" или "Кто виноват?", а "Мусик, готов ли гусик?"