Зиновий Черниловский - Записки командира роты Страница 28

Мои воспоминания могли быть более точными и содержательными, будь со мною мой планшет с топографическими картами и прочими мелочами, которые я вынес из войны и хранил в доме. Но он исчез, хоть я и поручил его Люсе, чтобы "хранить вечно".

Всю войну я носил с собой обычный, вскорости замызганный снаружи санитарный пакет, не вскрывая его ни при каких обстоятельствах. Как носят амулет. Таким я представил его Люсе: "Вот кому я обязан жизнью!" Она лишь усмехнулась и небрежно сунула его в комод. А через пару дней я - к неподдельному ужасу - увидел, как пакет этот был разодран безжалостной рукой, чтобы перевязать марлевой лентой ничтожную ранку на ноге дочери.

- Люсик, так ведь это мой талисман, - только и выговорил я, натолкнувшись на снисходительную улыбку.

- Не будь мальчишкой, - услышал я. И уже мягче: - Ну-ну, это уже описано Генри: она съедает священное яблоко, предмет спора, точно так же как поступила с яблоком и сама Афродита. Женщина не сотворит себе кумира. Она этого лишена.

И вот теперь, когда я гляжу на ее собственные письма, мне недостает уверенности в том, что она была бы довольна их обнародованием. Будь она жива. Ибо то, что происходит между двумя, то вообще не происходит.

И последнее. Зачем, скажут, совместив против первоначального плана и роту, и прокуратуру, автор сохранил первоначальное заглавие. Это потому, отвечу, что я был и остаюсь командиром 2-й пулеметной роты 1-го гвардейского полка 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. До своего последнего часа!

А объяснение нахожу и невозможным и излишним. Честнее сказать, не нахожу вообще...

- А еще профессор!

Вслед за послесловием

Отец вернулся с фронта 30-летним. Сразу активно включился в налаживающуюся мирную жизнь. Воссоединившаяся семья (отец - с фронта и мы с мамой - из эвакуации) запомнилась мне веселой и счастливой.

Судьба сберегла на войне и его, и его "ребят" - друзей, с которыми дружил с ранней юности и до смерти, так же, как и он, прошедших фронт. Как бы наверстывая упущенные годы, отец очень много работал (впрочем, это было свойственно ему всегда). Часто, практически каждый выходной, в первые послевоенные годы собирались "ребята" с семьями.

Мы, их уже давно взрослые дети, иногда вспоминая те годы, признаем, что ни у кого из нас не было такой дружной и веселой компании. Возможно, это была форма реакции на прошлые фронтовые годы.

В течение последующих лет и отец, и его друзья не говорили о войне, не вспоминали ее. Другие события, заботы заслонили то время. Но в конце 80-х с отцом что-то произошло. Он стал постоянного говорить о той войне. По многу раз на день. Пересказывая одни и те же эпизоды. Вспоминая новые. Все другие темы стали ему не интересны. Как будто та война душила его, лезла наружу. К этому времени скончалась мама.

Он стал писать о том, что его переполняло. Книга была написана очень быстро. После того как она была закончена, наваждение прошло. Рассказы, воспоминания - все ушло в эту книгу. Он снова обратился к профессии: вскоре после этого был создан новый учебник по римскому праву и многое другое. При этом, конечно, он не прерывал и преподавательской работы, которую очень любил. И студенты его любили. Привлекали манера изложения, эрудиция, любовь к науке, неизменный юмор, наконец.

Скончался в 1995 г., через 50 лет после Победы. Человек был сердечный. Думаю, это видно из предлагаемой книги.

Галина Черниловская