Диктатор, который умер дважды: Невероятная история Антониу Салазара - Марко Феррари Страница 29

Его первой юношеской любовью была Фелисмина де Оливейра, очень религиозная девушка, классическая красавица с рыжеватыми волосами. Она тоже родилась в бедной семье и была пятой из восьми детей. Фелисмина получила среднее образование, и отец отдал ее в Школу для учителей начальных классов (оплатить обучение помог их родственник, эмигрировавший в Бразилию). Девушку познакомила с Салазаром в 1905 году его сестра Марта, которая приехала учиться и жила у него в доме. В своем дневнике Фелисмина описывает Антониу как очень бледного, худого и высокого парня. Когда она впервые увидела его на вокзале в Визеу, он был одет как семинарист, и это стало началом любви – «как того хотел Бог», писала она. Любви абсолютной и платонической, вечной и религиозной. Она посвятила Салазару восторженное стихотворение и записала его в дневнике, которому поверяла свои целомудренные чувства. Впервые явившись в дом Салазара по приглашению Марты, она была в темном траурном платье по случаю смерти дяди. Ей сравнялось всего 17, и ее приняли почти как члена семьи. На 19-летие она получила в подарок от Антониу книгу стихов Суариша де Пасуша. Он читал ей эту книгу в Вимиейру, на глазах у своей матери, Марии ду Резгати. Не обращая внимания на настороженный материнский взгляд, он обхватил Фелисмину за талию и прислонил голову к ее голове. Каждое лето они встречались в родном селе Салазара – после многих месяцев переписки. Их прогулки и выезды вызывали подозрения у ее родственников: как-никак Салазар все еще был семинаристом, которого называли отцом Антониу! Когда будущий диктатор поступил в университет Коимбры, а затем занялся преподаванием и политической карьерой, он не забыл Фелисмину. В возрасте 42 лет он все еще писал ей – с намеками на любовь, но не так, как охотник преследует добычу, – с удовольствием вспоминая их дружбу, благословленную Господом. Фелисмина, тоже сделавшая неплохую политическую карьеру в Визеу, стала для бывшего семинариста ценным источником информации о его родном крае. Она указывала ему на тех, кто критиковал правительство. Они продолжали встречаться на каждом церковном празднике. Она была домом, женой, которой ему не хватало, призраком вечной любви.

В один прекрасный день – 5 сентября 1928 года – в газете O Povo появилась небольшая заметка, где упоминалось о бракосочетании в Санта-Комба-Дане доктора Салазара с Жулией Алвиш Морейрой, дочерью Гильерме Морейры, одного из преподавателей Коимбрского университета. Загадка загадок жизни Салазара, так как до сих пор нет никаких окончательных доказательств, подтверждающих или опровергающих этот брак.

Мимолетной страстью были отмечены и отношения между Салазаром и Жулией (Жулиньей) Перештрелу, дочерью бывшего работодателя его отца. Жулинья посещала школу-интернат урсулинок, никогда не пропускала утреннюю мессу и была скорее миловидной, чем красивой, но Салазар не прилагал никаких усилий, чтобы сохранить их любовь. Оружием соблазнителя он пользовался и в Коимбре, одном из самых строгих университетов мира. Ходили слухи, что Салазар проводил вечера в доме Глории Кастаньейры, пианистки, которая считала его просто избалованным мальчишкой и совсем не ценила его попытки поиграть в кошки-мышки. Но их переписка все равно продолжалась с 1918 по 1956 год.

Страсть к Марии Лауре Кампуш была более греховной, и местом их встреч стала темная квартира, арендованная на короткий срок Салазаром, тогдашним министром финансов на первом этаже дома на проспекте Дюк-де-Луле (уже потом он переехал на Руа-ду-Фуншал, где в ноябре 1932 года дал знаменитое интервью Антониу Ферру). Эта женщина из Порту была высокой, полнотелой, эксцентричной в выборе одежды и очень расточительной, когда речь шла о парфюмерии. У нее были плохие отношения с супругом, торговцем Эдуарду Родригишем де Оливейрой (они были женаты семь лет): тот обвинял ее в измене, причем сразу с несколькими любовниками. Мария Лаура довольно долго прожила в Севилье, в доме дяди своего мужа, и в возрасте 29 лет вернулась в Португалию, где попыталась покончить жизнь самоубийством, приняв большую дозу опасного лекарства. Ее поместили в больницу в Бенфике, откуда он вышла через два месяца, начала бракоразводный процесс против мужа и выиграла его. Для отношений между Марией Лаурой и Антониу больше не было препятствий. Судя по ее дневнику конца 1932 – начала 1933 года, их свидания стали регулярными. Салазар не отказался от Марии Лауры ни после ее повторного брака с другим мужчиной, который был намного старше ее, ни после ее отъезда в Мадрид.

Отношения Салазара еще с одной женщиной можно назвать скорее разговором со звездами, чем любовью. Пристрастившись к гороскопам, в 1930-х годах премьер-министр познакомился с Марией Эмилией Виейрой, танцовщицей и астрологом. Для пуританина из Вимиейру она была настоящей распутницей, способной заменить ему Марию Лауру. В 1934 году, в возрасте 37 лет, Мария Эмилия Виейра, дочь сапожника, который некогда перебрался из Порту в Шиаду, предстала перед диктатором женщиной современной и яркой: она одевалась броско, напоказ, у нее была вызывающая улыбка. Экстравагантная, разноликая, в чем-то даже сюрреалистичная, Мария Эмилия Виейра брала уроки танцев и бокса вместе с двумя сестрами. Благодаря положению ее семьи она умела играть на фортепиано, свободно говорила по-французски, жила в Кампу-Гранди и проводила каникулы в Эшториле. Она сопровождала выступления джазового оркестра как танцовщица, танцевала с лучшими клиентами отеля Avenida Palace и участвовала в шоу на борту океанских лайнеров. У нее был агент, синьор Силва, который пытался сделать из нее по-настоящему модного персонажа. Совершенно не случайно она покинула Лиссабон и отправилась в Париж времен belle époque, где вела богемную жизнь и общалась с португальской диаспорой «города света». Проведя пять лет в Париже, она вернулась на берега Тежу с картами таро в сумке. Она попыталась устроиться в театр, но, не добившись особого успеха, открыла свое собственное заведение «Макавенкуш» на широкой Авенида да Либердаде, ведущей к площади Росиу. Среди документов Фонда Салазара, хранящихся в Торре-ду-Томбу, есть и его гороскопы, как личные, так и политические: угрозы от людей, знакомых премьер-министру, проблемы с кишечником, финансовые проблемы, траур, год, в котором будет слишком много смертей… Несмотря на то что у Виейры были отношения с журналистом Адольфу Норберту Лопишем, главным редактором газеты Diário de Lisboa, диктатор включил ее в число своих тайных советников и дал ей прозвище Сладкоежка, потому что она каждый день пила гоголь-моголь из восьми яиц – своего рода эликсир жизни, согласно ее собственной теории… Словом, гороскопы Марии Эмилии определяли решения португальских властей в течение по меньшей мере 30 лет.

Когда в мае 1945 года Салазар пригласил дону Амелию Орлеан-Брагансу на чай в Сан-Бенту, позволив ей вернуться на родину из версальской золотой клетки, он созвал множество дам, отягощенных ностальгией по императорскому двору, который был уничтожен Республикой. Среди цветов, специально привезенных с Азорских островов и Мадейры, чайников, от которых пахло Гоа, и экзотических заморских фруктов старые придворные дамы соревновались за право побеседовать со своей любимой госпожой. Среди гостей особенно выделялась Каролина Ассека, племянница графини Сабугозы: темноволосая, среднего роста, с пытливым взглядом. В то время ей было около 45. Она сопровождала Мануэла II в его печальной британской ссылке и переняла лондонские привычки: модно одевалась, говорила на безупречном английском, читала классиков британской литературы. По возвращении в Синтру Каролина принялась приглашать представителей древних знатных родов и больших людей нового режима в свой сад, устраивала каретные прогулки во дворце Пена, пешие прогулки до Монсерратского дворца среди высоких древовидных папоротников или вдоль великолепной улицы Волта-ду-Душе – в лесной прохладе, с видом на зачарованную гору, любимую Эсой де Кейрошем[20]. В 19 лет Каролину выдали замуж за наследника графа Анадии: четыре года спустя ее супруг погиб в конном состязании.

Со своей классической галантностью Салазар перенаправлял цветы, которые каждое утро привозили в Сан-Бенту, в роскошную Синтру. Туда же, втайне от Марии де Жезуш, премьер-министр отправлялся на обед в субботу или воскресенье, а затем посылал к Каролине водителя с запиской, содержащей просьбу принять его. Они долго